Оговорю и его отношение к таджикам. Пуштуны, в его понимании,- хозяева Афганистана, коренное население страны. Таджики, хазарейцы и иже с ними пришлые нацменьшинства. В этом вся разница. "Мы можем уживаться с ними, но Афганистан принадлежит нам, пуштунам",- не раз подчеркивал в разговоре Камаль. Отсюда и его мнение о насильственном устранении Хафизулы Амина и замене его Бабраком Кармалем как о страшнейшей политической ошибке, допущенной тогдашним советским руководством. Отмечу: именно этот шаг, а не ввод советских войск в Афганистан Касмаль считает политической ошибкой. По его словам, при другой, более умной развязке событий присутствие советских войск все равно было бы необходимо в Афганистане, но отношение к шурави оказалось бы совсем иным. Таким, как во времена Ленина и Амануллы-хана, заключает Камаль.
В чем же он видит допущенную нами ошибку?
Во-первых, Амин никогда не был и не мог быть американским шпионом, говорит Камаль. Если бы это было так, мой тесть об этом наверняка бы знал. Или он тоже, как и все остальные "халькисты"-пуштуны, был американским шпионом? Но именно такая картина ложного видения Афганистана и продажности Амина заокеанским хозяевам и была навязана советскому руководству. Умело подана извне и изнутри, чтобы в нужной интерпретации быть доведенной до ушей Брежнева. Конечно, Брежневу было жаль своего друга Тараки, но мы на Востоке смотрим на кровавые дворцовые перевороты несколько под иным углом зрения.
На самом-то деле все было по-другому, продолжает Камаль. Да, не будем ни скрывать, ни забывать: Амин был жестоким человеком, но он был патриотом Афганистана и пуштунским националистом. Его часто называли афганским Сталиным. А что, собственно, плохого по большому счету сделал Сталин для России и русских? Мы же часто говорим о себе, что, во-первых, мы пуштуны, во-вторых, мы афганцы, и только в-третьих, мы мусульмане. В нас сильна национальная идея, истребить которую не удалось никому за всю нашу многовековую историю. Ни Александру Великому, ни Чингисхану, ни английским колонизаторам. Амин тоже был таким, рассказывает Камаль, для него Афганистан и пуштунская идея были связаны неразрывно. Он стоял у истоков Саурской революции, имел огромное влияние в афганской армии и, по моему мнению, был более искренним другом Советского Союза, чем двуличный Бабрак Кармаль. Амин не мог спокойно смотреть, как безвольный Тараки шаг за шагом сдает позиции таджикам-"парчамистам". К чему это приводило? "Парчам" - это фракция мелких таджикских и хазарейских лавочников в НДПА, а также некоторых представителей таджикской аристократии. В Афганистане не было реального сильного рабочего класса. "Хальк", например, пользовался влиянием у военных и у части крестьян-пуштунов. Свой вес у фракции "Хальк" был и в зоне пуштунских племен. Пуштунские земли искусственно рассечены линией Дюранда после раздела Индии англичанами и образования государства Пакистан. Часть Пуштунистана оказалась на пакистанской территории, но племена никогда не признавали такого передела своей земли. Конечно, они не признавали и власть Кабула, но уживались с нею, если это была та же пуштунская власть и она не мешала жить племенам.
Так было при короле Захир-Шахе и при принце Дауде. Амин тоже старался не нарушать этой традиции. Конечно, известно, что Амин "перегнул палку" с мусульманским духовенством, отмечает Камаль, но все-таки пуштунам было бы легче понять друг друга... А что сделали вы? Хорошо, вы устранили Амина, так как он не угодил Брежневу, убив его друга Тараки, но почему на его место вы, для надежности подперев своими штыками, поставили не пуштуна, а таджика Бабрака Кармаля? Хорошо, правда, хоть не худжура в звериной шкуре полудикого обитателя Памирских гор, печально пошутил Камаль. Худшего оскорбления национального достоинства пуштунов нельзя было и придумать. Это сравнимо с тем, попытался четче сформулировать свою мысль Камаль, как если бы кто-то оккупировал вашу страну и навязал русскому народу в качестве верховного правителя представителя одного из нацменшинств, например еврея или чечена (почему-то последних он тоже недолюбливал), который, ненавидя все русское и самих русских, вел бы себя по отношению к вам соответствующим образом. Что бы вы делали? Наверное, тоже бы ушли в партизаны. Именно так мы, пуштуны, и восприняли Кармаля.
Самозванцы не из пуштун в нашей афганской истории уже были. Вы, нынешние шурави, плохо учили нашу историю, хотя Ленин, устанавливая отношения с Амануллой-ханом, показал себя ее прекрасным знатоком. Один из генералов Амануллы-хана, Надир, будущий правитель Афганистана и отец короля Захир-Шаха, даже помог Советской России в борьбе с басмачеством. Он боролся не против мусульман-единоверцев, а против таджикских и узбекских бандитов, проникавших на афганскую территорию, получавших деньги от ненавистных ему, пуштуну, англичан и тем самым угрожавших безопасности Афганистана. Так что не только лишь одно присутствие советских войск, сказал Камаль, хотя и оно тоже негативно сказалось на завязке событий в Афганистане, а неумение и нежелание понять нашу национальную особенность привели к тому, что шурави в глазах пуштунов, даже тех из них, кто поддержал Сауру и состоял членом "Хальк", из друзей стали превращаться во врагов.
Пропагандистскому аппарату моджахедов в Пешаваре вами же самими был дан в руки очень веский козырь: шурави не только враги ислама, они хотят отобрать Афганистан у пуштунов и отдать его таджикам, узбекам, киргизам, хозарейцам и прочим нацменам.
Как здесь не вспомнить рассказ уже упомянутого мною Владимира Пластуна об одном из таких "горе-советников", который пытался отдать распоряжение о передаче одной из суннитских мечетей хозарейцам-шиитам в исконном пуштунском городе под предлогом того, что, дескать, у пуштунов мечетей несколько, а у хозарейцев нет ни одной. Реализуй он свою сумасбродную идею, сколькими еще жизнями советских солдат было бы заплачено за подавление очередного религиозного бунта? "Дикий, однако, народ эти афгaнцы. Средневековье, что и говорить",- вспоминал потом этот "советник". Но вернемся к разговору с Камалем.
Следующей темой, понятно, стали сами шурави, причем не только армия, но и гражданские специалисты, то бишь партийные и иные советники. О последних у Камаля сложилось мнение, что в Афганистан посылали совершенно случайных людей, словно хотели, чтобы они специально наломали там дров. Опять вспомню здесь рассказанное моим другом Владимиром Пластуном. По его словам, один из таких партийных советников на полном серьезе просил показать ему на географической карте, где находится этот "чертов Афганистан", в который его посылают. Военные советники в массе своей были получше, но говорили в основном на дари и благоволили к таджикам, видимо, считая их чем-то вроде дальних родственников таджиков советских.
- То-то вы теперь расхлебываете родственные связи между "вовчеками" и "юрчеками",- мимоходом бросил Камаль.
Самую высокую оценку Камаль дал советникам из КГБ. По его словам, те знали, в какой стране находятся, что от нее ждать и как себя вести. И уж точно знали разницу между пуштунами и таджиками. Но, увы, зачастую решали не они. Что касается самой 40-й армии, то, по словам Камаля, армия, которая годами топчется на месте, не выполняя боевую задачу ввиду либо ее отсутствия, либо же отсутствия четкой формулировки самой поставленной перед армией задачи плюс к тому ввиду плохого тылового снабжения, неминуемо превратится в армию воров и мародеров. Не вина в этом офицеров и тем более не вина солдат, говорит Камаль, а вина бывшего политического руководства вашей страны. Я к шурави всегда относился хорошо. Но если бы в одном из кишлаков, например, убили бы моего младшего брата, чтобы я делал тогда? Взял бы в руки автомат и ушел к моджахедам, сам ответил на свой же вопрос Камаль. И так, к сожалению, часто случалось, так поступали многие, у кого в результате необдуманных боевых действий гибли близкие. Тем более что пуштуны видели, что армейское командование только и делает, что заключает бесконечные перемирия с таджиком Массудом, которые само тут же и нарушает.