– Какую?
– Посоветуюсь с «братцем». Давай-ка присядем, ты меня подстрахуешь.
Они отошли к стене пещеры, уселись в неглубокой гладкой выемке, Данияр поворочался, лёг, положил голову на колени Валерии.
– Жди.
Медитировал недолго, расслабляясь и растворяясь в тишине, слагая в мыслях формулу числоперехода, грея в ладони эргион.
Душа вынеслась из тела призрачной тенью, преодолела несколько энергоинформационных мембран между числомирами и уверенно «совершила посадку» в голову Саблина-одиннадцатого.
«Братец» Данимир сидел у компьютера.
«Чую, чую, серой запахло, – с усмешкой объявил он, откидываясь на спинку кресла. – Кто стучится в дверь моя?»
«Привет, – сказал Данияр. – Работаешь? Не помешал?»
«Пытаюсь вытащить из компа Прохора алгоритм перехода в трансцендентные миры, порождённые не целыми числами. Увлекательный процесс, я тебе скажу».
«Ты же не математик».
«Тут много ума не надо».
«Зачем тебе трансцендентные миры?»
«Вдруг через них можно пролезть в Первомир и поискать Прохора с Юстиной?»
«Думаешь, это возможно?»
«Может быть, и нет, но ведь что-то надо делать?»
«Надо встретиться с ДД и обговорить наше положение».
«Он сейчас где-то в Безднах, да и говорили уже, он тоже пока не знает, что случилось, почему наши ребята-девчата не возвращаются из похода в Первомир».
«Разве не ДД утверждал, что между Первомиром и остальными числомирами стоит блок? Наши ушли туда только благодаря помощи меркабы, а оттуда перейти к нам у них нет сил… без той же меркабы. Она-то у нас».
«Зато в Первомире стоит матричный формотрон, задающий программу всей Числовселенной. Нет, здесь что-то не то, есть причина, которую мы постичь не в состоянии. Кстати, надо бы собрать вашу меркабу».
«Зачем?»
«Чую, она пригодится нам в скором времени».
«Здесь будет трудно найти специалистов по сборке такого агрегата».
«А где ты?»
«Всё там же, в Ергаках, я тебе уже сообщал, куда мы переехали. Тут классно! Пейзажи – закачаешься!»
«Почему ты выбрал именно Ергаки? Не из-за пейзажей же?»
«Волков посоветовал, да и у ДД в Абакане есть друзья, он обещал присоединиться. Правда, до сих пор не приехал».
«Понятно. Чем занимаешься?»
Данияр виновато поёжился.
«Понимаешь, дружище, мы с Леркой пещеру нашли… и нас засыпало. Сидим вот в полной темноте, маракуем, что делать. Связь не работает, никого даже предупредить не смогу. Ругаю себя последними словами, зачем полез?»
«Что значит – зачем? Это же прекрасный повод потренироваться формотрансу. Эргион с тобой?»
«Мы и шли тренироваться».
«В чём же дело? С эргионом тебе сам чёрт не брат! Давай, выбирайся, потом сообщишь результат».
Саблин вернулся в родное тело.
Валерия почувствовала, как муж «оживает».
– Удалось? Разговаривал с Данимиром?
– Он умней меня, – с досадой проворчал Данияр, чувствуя сухость во рту. Но воды в пещере никто ему подать не мог. – Посоветовал выбираться самим.
– Как?
– Не догадываешься?
Валерия помолчала, хорошо зная характер мужа: шутить в безнадёжной ситуации он не стал бы.
– Позвоним Косте?
– Нет, здесь мобила не работает, слишком толстый слой породы. Но у нас есть эргион.
– Ты хочешь… изменить форму… камней?! Но ведь их много…
– Какая разница, сколько их? Попробуем и посмотрим, что получится. Начинай ты.
– Я?! – испугалась Лера. – У меня же не всегда… получалось.
– Получалось через раз, просто нужно время, чтобы научиться ловить нужное состояние ума и тела. Взяла эргион?
– Н-нет… забыла…
– Не на прогулку же шли… ладно, бери мой и начинай, как я тебя учил. Камни – это всего лишь неправильные многогранники, так? Формообразующий импульс превратит их в правильные.
– Они же всё равно будут торчать в завале.
– Нужно пройти их формоспектр до конца, тогда они рассыплются в песок и вообще в пыль.
Саблин вложил в ладонь жены потеплевший сросток ажурных многогранников, вырезанных из яшмы, халцедона и лазурита: тетраэдр в кубе, куб в икосаэдре, икосаэдр в додекаэдре. Это был подарок Талгата, вручённый Саблину при расставании. Помощь араба в операции по освобождению пленниц была неоценима, и Данияр в ответ подарил ему свой перстень, целиком выточенный из хризоберилла. При падении на грань перстня солнечных лучей он превращался в светящийся кошачий глаз.
Конечно, у него был и свой эргион, простенький, деревянный, смонтированный ещё Прохором, но его он отдал жене, которая благополучно забыла взять его с собой.
Какое-то время ничего не происходило. Лица жены Саблин не видел, но представлял, как она переживает.
– Смелей!