Выбрать главу

— Боже, — не вытерпел полковник, — как вы можете говорить о присмотре за Европой, когда мы еще не научились присматривать сами за собой?

Дженкинс широко улыбнулся, продемонстрировав крупные зубы, несущие на себе, при всей неровности, печать тщательного ухода.

— Имеется немало аналогий, способных доказать, что недостаточный опыт в ведении собственных дел не является препятствием для того, чтобы эффективно справляться с чужими.

Полковник покачал головой.

— Послушать вас, так управление Европой становится под стать еще одному кладбищенскому проекту.

Дженкинс в последний раз протер очки, проверил результат своих усилий и заметил:

— Оба предмета, сэр, по-видимому, обладают внутренней логической связью.

Процессия въехала на кладбище через главные, южные ворота, выходящие на улицу Рокэтт. Перед самыми воротами, на углу узенькой улочки, носящей подходящее название — улица Отдохновения, в дверях кафе столпились несколько мастеровых, поглядывающих на небо. Они проводили безразличными взглядами потрепанный катафалк, из которого через пробоины в стекле уже вываливались цветы и прочая зелень, и снова задрали головы, дабы констатировать, что к облакам в форме перьев авторучки теперь прибавились белые продольные полоски пара. На их лицах испуг менялся сомнением, сомнение — ухмылкой недоверия; но в глубине их глазниц помимо их воли уже рождалось серое мерцание, напоминающее отблеск свечи в пещере. Вот так же, подумала Хайди, в 999 году от Рождества Христова пялились в небо средневековые толпы, ожидая Кометы.

Однако чем дальше они продвигались внутрь кладбища по направлению к монументу павшим, тем больше все, представавшее их взорам — от древних каштанов до каменных ангелов со сложенными крылами, преклоняющих колена перед семейными склепами, подтверждало правильность столь любезной сердцу мсье Анатоля идеи пре-емс-твен-ности. Следуя маршрутом, начертанным рукой самого мсье Анатоля, длинная процессия стала кружить по кладбищу, отдавая почести славе и безумию прошлого: мимо склепа Абеляра и его Элоизы, мимо могил Мольера и Лафонтена, Сары Бернар, маршала Нея, Бальзака, Виктора Гюго, мимо чужих почетных гостей — Уайлда и Гертруды Стайн. На пути высились монументы павшим в Первой и Второй мировых войнах, а также во франко-прусской войне; дальше шла голая, иссеченная пулями стена, к которой были выведены босыми для расстрела последние защитники Коммуны.

«…Оба предмета, сэр, по-видимому, обладают внутренней логической связью». О каких «предметах» говорил Альберт П. Дженкинс-младший? Хайди не прислушивалась к разговору, но последняя фраза почему-то привлекла ее внимание. По ее разумению, в глубокой связи с похоронами мсье Анатоля состояли лишь те, кто не принимал в них участия. Она вспомнила свою первую встречу с «Тремя воронами» в День Бастилии; с тех пор Борис сошел с ума, а Варди окончил дни на виселице после признания в намерении отравить водопровод. Лев Николаевич Леонтьев, Герой культуры и Радость Народа, валит теперь деревья в приполярном лесу, возможно, в том же лагере, где на вышке его караулит с автоматом наперевес Федя. Какое из пяти знакомых ей выражений принимает в такой момент Федино лицо, бледнеющее в темноте полярной ночи, — осторожный взгляд «с опущенными ставнями», сексуальный вид при воспоминании о долгих часах, проведенных в его квартирке на койке с племянницей отца Милле, или третье, четвертое, пятое?…

Те же, кто пока жив и свободен, всматриваются в небо, дожидаясь Кометы и страдая вожделением… Она снова вспомнила сестру Бутийо, стоящую на ведущей к пруду аллее, и жмурящуюся от ветра, который несет к ее ногам осенние листья. О, если бы она смогла вернуться к бесконечному покою отцов-исповедников и матерей-настоятельниц, к нерушимой иерархии, сулящей наказание и награду, справедливость и смысл! Если бы человеку дано было возвращаться назад! Однако над ней висело проклятие разума, отвергавшего все, способное утолить ее жажду и излечить от мук нетерпения; отвергавшего ответ, но не снимавшего проклятого вопроса. Ибо место Бога оставалось незанятым, и через весь мир тянуло промозглым сквозняком, как бывает в опустевшей квартире до вселения новых жильцов.

Когда процессия достигла назначенного места, завыли сирены. Гости повыскакивали из экипажей, проверяя счетчики Гейгера, судорожно раскрывая зонтики и нащупывая фальшивые удостоверения. Но, как ни выли сирены, никто не был уверен, что означает этот вой: то ли Конец света, то ли очередную репетицию воздушной тревоги.

ПРИМЕЧАНИЯ