Петр налег на мясо, в котором признал баранину, с гарниром из страшно дорогого китайского злака, именуемого рисом. Когда и с тем и с тем было покончено, Алекс налил в стакан воды, взял какой-то маленький пакетик, про который Петр решил бы, что он сделан из золота, не будь тот столь гибким. Герцог надорвал пакет и высыпал в стакан находящийся там оранжевый порошок. Вода начала пузыриться.
– Апельсиновая шипучка, – последовало не очень понятное объяснение.
Петр глотнул. Неплохо, вынужден был он признать. В чем-то даже вкуснее кваса.
Австралиец же перешел к делу:
– Насколько я в курсе, тебе не удалось договориться с голландцами по поводу помощи в войне с Турцией. Австрия тоже не союзник. Она свое уже получила и теперь хочет выйти из войны, а до России ей дела нет, что бы там ни говорилось и ни писалось ранее про священную войну с басурманами. Так?
– Так, да не совсем, – вскинулся Петр. – Вильгельм сказал, что подумает. И еще полгода назад он советовал мне обратиться к вам.
– Умный, вот и советовал. Так чем же Австралия может помочь России?
– Я тут уже начал немного разбираться в европейской политике и поэтому, ты уж не держи зла, спрошу сразу. Чего она захочет за помощь? Задаром тут никто никому помогать не будет.
Сказав это, Петр дернул щекой и полез за трубкой.
Герцог поморщился, пробормотал, что курить вообще-то очень вредно, но все-таки поднес огонек из маленькой полупрозрачной вещицы, которую назвал зажигалкой.
– А здесь вам не тут, – загадочно сказал он и пояснил: – Австралия может позволить себе оказывать помощь своему стратегическому союзнику, не требуя взамен ничего сиюминутного. Что такое стратегический союзник? Не такой уж это простой вопрос. Представь себе, Петер, что у тебя есть друг. Польского короля Августа ты вроде называл именно таким словом. Так вот, как по-твоему, сможет он тебя предать?
– Мм… – замялся Петр. – Сей куртизан пожалуй что и сможет. Если ему предложат что повыгодней.
– Вот-вот, в самый корень смотришь. А, скажем, Александра Даниловича ты другом считаешь или просто так, слугой? И если он друг, то как по-твоему – предаст или не предаст в случае чего?
– Да ты что? Я же не слепой, вижу, что за человек. Хоть и вороватый, но верный! Да и кто ему что предложить сможет, на кое он обменяет место рядом с государем?
– Видишь, ты сам все и сформулировал. Стратегический союзник – это тот, кто ничего не выиграет от разрыва с тобой, но зато может поиметь немалые выгоды от союза. Так вот, Австралию Россия в таком качестве устраивает. Осталось узнать мнение по этому вопросу другой стороны, то есть тебя, герр Петер. А что мы попросим за нашу помощь – договоримся, когда дело до того дойдет. Ничего невозможного или неприемлемого мы требовать не будем, обещаю.
Петр несколько растерялся – слишком многое на него свалилось за последние несколько часов. Герцог, кажется, это понял, потому что предложил:
– Такие дела с налету не решаются, так что я не тороплю. А пока в шахматы сыграть со мной не хочешь? Или пошли в парк, постреляешь из револьвера.
Молодому царю хотелось и того и того, но начали они с шахмат. Первую партию Петр проиграл совершенно позорно, в самом начале зевнув ладью и сдавшись на двадцать каком-то ходу. «Да, – подумал он, – с этим герцогом играть – совсем не то что с Шереметевым или с попом Биткой». Вторая партия продолжалась подольше, но кончилась тем же самым.
– Горазд же ты, Алекс, в шахматной игре, – с уважением покачал головой царь.
– Первый разряд, – опять выдал не очень понятное австралиец, – хотя сейчас, пожалуй, я бы его не подтвердил. Ну а теперь пошли в парк? Все необходимое для перезарядки револьвера вот в этой шкатулке, держи.
Револьвер молодому царю очень понравился. Правда, он не смог попасть в деревянную фигуру даже с двадцати шагов, хотя австралиец, показывая, как надо стрелять, положил три пули подряд с тридцати.
– А ваши ружья, говорят, бьют на полтораста шагов? – спросил царь после того, как были расстреляны оба заряженных барабана. – Это правда или…
– Врут, – пожал плечами герцог. – Для солдата-первогодка у нас норматив таков: четыре пули из шести в ростовую мишень – со ста пятидесяти метров, это примерно двести шагов, или семьдесят саженей. Для ветеранов – то же самое с двухсот метров.
– Но почему же тогда из лучших английских мушкетов со ста шагов в человека можно попасть не всякий раз, и то если давно с ними дело имеешь?
– Причин много, – пояснил австралиец. – Первая – точность изготовления ствола. У нас допуск по диаметру пять сотых миллиметра, а у англичан он даже у лучших мастеров раз в десять хуже. Плюс у них стволы хоть и немного, но кривые. Пули мы тоже делаем гораздо точнее, да и порох у нас более мощный. Вот все это вместе и приводит к такой разнице.