И действительно, они подобрали недалеко от магазинчика Коврова граммов двести мойвы. Брюшко у каждой было подпорото, и в каждую был вложен белый порошок. Зверев растер его пальцами, понюхал.
— Ты был прав, мой юный друг. Потом, рыба совсем свежая, а дней прошло много. Значит, он район зачищает от котов и собак. Основательный хозяин. А как насчет крыс?
— Давай его заставим дохлую крысу сожрать. Я видал в кино.
— Это не убедительно. У тебя оружие есть?
— Имеется бердана.
— Это что еще такое?
— Да баловство одно. «ТОЗ-54». Мелкашка.
— А разрешение?
— Откуда? Я ее в школьном тире украл. Лет двадцать назад.
— Отлично. А патроны?
— Естественно, есть.
— Тогда пошли.
— Куда?
— Составлять план операции.
От долгого безделья и постижения смысла бытия Зверев потерял осторожность. А делать этого сейчас никак не следовало.
После проведенных разведмероприятий выяснилось, что семья котоубийцы благополучно отдыхает сейчас в Крыму. В квартире Ковров может быть один, а может — и с коллегами по торговле. Естественно, дверь постороннему человеку он не откроет, в магазине какая-никакая охрана. Облом в спортивном костюме. Он же грузчик. Решили проникать в его жилище. Дом пятиэтажный, силикатного кирпича, в трех автобусных остановках от магазина, почти у дворца культуры «Полтинник». Ковров приходил домой к одиннадцати вечера. Около этого времени Зверев позвонил в дверь, припал ухом к ней. Ни звука, ни шевеления. Этаж у Коврова четвертый. Зверев с Ковровым ни разу до этого лицом к лицу не сталкивался. Поэтому он вел того от первого этажа, чуть сзади. Курбаши со своей тозовкой, давно превращенной им в обрез, стоял на лестничной клетке пятого, читая газету. Оружие под курткой. Когда Ковров открыл дверь своим ключом, Зверев положил ему руку на плечо. Курбаши появился слева от двери, показал обрез. Потом они втолкнули Коврова внутрь.
В квартире, простой и жлобской, они привязали Коврова к креслу заранее припасенным шнуром, в рот сунули кляп. Осмотрели помещения, приглядывая за Ковровым, наконец включили телевизор погромче и кляп вынули.
— Курбаши, ядрена мать. Я ж тебя знаю. Вам деньги нужны?
— Нам нужны другие предметы вещественного мира, как-то: подсолнечное масло, сковорода, спички.
Курбаши вынул кляп изо рта Коврова. Тот кричать не стал.
Зверев сидел на полу, обрез лежал на коленях, дулом в сторону кресла.
— Ты не думай, хозяин. Пулька мелкая, да мы насечки на ней сделали. Крестообразные. Раскроется подобно цветку. Ты в охотничьем деле соображаешь?
— А что же вы думаете, что я после не заявлю? Хоть бы чулки на голову одели.
— А зачем? Ты же уже никому не сможешь рассказать.
Ковров понял и побледнел.
— Зачем масло? Попробуем без масла. Деньги в…
— Нам нужно именно масло, — прервал убийцу кота Курбаши. И захлопотал на кухне.
— Ты какой яд применял? И рыбу выбрал редкую. Она сейчас дефицит.
— Идиоты! — заорал Ковров, маленький и крепкий, но не толстый. На Чижовке именно такие жили мужички.
— Сидеть! — прервал Зверев дозволенные речи.
— Если масло в глотку лить, так сразу убейте…
— Зачем? Ты сейчас будешь жрать рыбу. Ту, что разбросал в районе. Курбаши ее сейчас поджарит. Слегка.
— Да вы что, твари? От котов житья нет. Губернатор еще говорил по радио.
— Это ты заливаешь, — решил Зверев.
— Я ее аджикой приправлю и перчиком. Перчиком разлюбезное дело. Есть югославская приправа «Аппетит»! — крикнул Курбаши из кухни.
Через минуту он появился в переднике и с полотенцем на руке. Рыбу он переложил на тарелку, рядом Зверев увидел горку жареного лука, лужицу кетчупа.
— Что у него там выпить? — поинтересовался Зверев.
— Все, что в ларьках. Полный джентльменский набор.
— Тогда дай ему для аппетита, ну, белого вина, что ли, с полстаканчика.
— У него тут все крепкое. Мартини. Ты мартини когда пробовал?
— Нет конечно.
— Давай. А впрочем, что это вон в той, с серой этикеткой?
— Текила.
— Отлично. Ковров, будешь текилу? Имеешь полное право. Закурить дать?
Зверев выпил с Курбаши по стакану текилы. Столь неожиданный и столь серьезный напиток поверг их в изумление. Зверев было потянулся к тарелке Коврова, но отдернул руку.
— Ты бы, Курбаши, принес сервелатика!
— Отменно.
Теперь они пили тоник из баночек и ели сервелат с булкой.
— Жалко тебе своего добра, Ковров?
— Иди ты…
— Мы же сегодня с Курбаши уезжаем. Сейчас вот за вещичками сходим и поедем. И оч-ч-чень не скоро вернемся в этот город тишины и покоя. Правда, Курбаши? Тебе что, Ковров, вилку дать или ты руками? Жрать, сука!