Почти три года Илларион плавал по южным трассам компании, и, казалось, не было надежды исполнить желание навестить Атху. Никаких сведений о матери он не имел, так как в те районы Алеутских островов компанейские суда заходили редко, очень редко.
Компанейское судно «Николай», к которому в 1848 г. был приписан штурман Архимандритов, стояло в новоархангельской гавани на ремонте. Главный правитель Тебеньков вызвал к себе Иллариона и дал ему неожиданное и радостное для штурмана задание — взять под команду небольшой корабль «Умнак» и, обследовав берега Кенайского залива и острова Кадьяк с прилегающими островами, описать их.
— Вам, милостивый государь, — заключил Тебеньков свое распоряжение, — дается право по возможности посетить и Умнак и Атху. Сделайте все отчетисто, как вы умеете. Времени вам дадено изрядно — целый год. Подберите команду и командуйте, вольный шкипер Архимандритов.
В 1848–1849 гг. вольный шкипер Архимандритов, выполняя задание Тебенькова, тщательно обследовал обширные берега залива и островов. В середине лета 1849 г. его корабль бросил якорь в бухте Васильева острова Атха.
Вот она, родимая земля. Все так же высятся на северной стороне вершины вулканов. Все так же неприступны и скалисты обрывистые берега, обкатанные и иссеченные волнами. Все так же стоит деревянная церковь в центре главного селения. Но очень мало народу вышло на берег встречать приезжих. Раньше, бывало, все население, завидев корабль, выходило из домов.
Илларион медленно шел по узкой тропе вверх, к своему дому. Он увидел его издали — покосившиеся стены, поросшую травой земляную крышу. Над дымовым отверстием не было привычной струйки дыма. Заброшенное или покинутое жилище. Жители поселка молча сопровождали Иллариона, обмениваясь короткими фразами. Они говорили так тихо, что только отдельные слова долетали до слуха вольного шкипера. Но и этих отдельных слов было достаточно, чтобы уловить их тревожный смысл. Архимандритов шел, как говорили между собой жители поселения, к «плохому дому».
— Кто ты? — спросил старик алеут, неожиданно появившийся на тропе перед Архимандритовым.
Вольный шкипер пристально всмотрелся в сморщенное от времени и ветров лицо говорившего. Что-то знакомое всплыло в памяти. Да это дядя Сидор, брат матери!
— Я Ларион, сын твоей сестры, дядя Сидор.
Ответ Иллариона прозвучал по-алеутски и достаточно громко, чтобы его могли услышать другие.
Новость о приезде племянника Сидора мгновенно облетела все дома. Вечером в доме Сидора, куда с корабля принесли съестные припасы да еще каждая семья послала часть своего улова или добычи, был большой праздничный пир. Радость встречи с родными не могла заглушить горького сознания того, что Илларион опоздал на встречу с матерью; три года назад ее похоронили.
Илларион не мог даже зайти в свой дом, так как в нем находился покойник — самый главный вождь и тайный шаман алеутов с острова Канага. Он постоянно приезжал на Атху, останавливался в доме матери Иллариона и после ее смерти, и надо же, чтобы именно вчера он скончался в этом доме. Многих алеутов унесла смерть за те два десятилетия, пока Архимандритов не был на родине, но еще больше покинуло Атху и перебралось на Кадьяк и Умнак. Вот почему так мало народу осталось в поселке.
Всю светлую полярную ночь не расходились гости, и всю ночь с ними просидел Илларион, слушая сбивчивые рассказы о жизни алеутов за последние двадцать лет.
Наступившим утром Илларион отправился на корабль дать необходимые распоряжения и к полудню вернулся в дом Сидора. Празднество, связанное со встречей долгожданного и необычного родственника, сменилось буднями. Гости разошлись по домам. Многие из мужчин поселка налаживали снасти и байдары, чтобы ближе к ночи выйти на промысел тюленей и котиков.
В доме Сидора осталась только самая близкая родня. Чувствовалось, что они с нетерпением ждали возвращения вольного шкипера.
Илларион посмотрел на сосредоточенные лица своих дядей, теток, сестер и братьев во втором и третьем колене и спросил Сидора:
— Чай пить будем или говорить будем?