Воспользовавшись тем, что из-под луча прожектора он вряд ли мог быть обнаружен, Алексей бесшумно переместился на несколько метров в сторону, и когда те приблизились к газовой установке -- вырвался из лесной тени. Уже через считанные секунды он очумело взбирался по раскаленным стальным ступеням наверх башни. Не имея возможности задержать дыхание и превозмогая убийственно-сладкий запах горелой плоти, он бросился к замершей в оцепенении Марии и первым же делом разомкнул её пальцы, буквально врезавшиеся в парапет. Сразу стало ясно, что Мария пребывает в состоянии полубессознательном и потому не может идти сама. Ухватив за плечи и талию, он стремительно поволок её вниз. Оказавшись на земле, он попытался поднять Марию на руки, чтобы так добежать до леса, -- однако оценив, что сил для этого не хватает, молниеносно опустил её животом на землю, забросил её левую руку за плечо, затащил на спину и, глубоко вдохнув по-прежнему мерзкий воздух, устремился к лесу.
Алексею показалось, что спасительные пятьдесят метров, отделявшие его от лесной опушки, он преодолевает целую вечность. Приготовившись ко всему -- от преследования и до выстрелов -- он двигался, как заведённый механизм, имея перед глазами лишь одну цель -- чернеющий под серебрящимися стволами буков плотный колючий боярышник.
Пробивая головой и плечами проход в его густой заросли, он не имел возможности убедиться, что первый этап побега успешно завершён. Наоборот, насколько это было возможным, он пытался продвигаться быстрей, используя остатки своей скорости для того, чтобы запутывать след, смещаясь то в одну, то в другую сторону.
Правда, спустя минут десять или пятнадцать Алексей понял, что силы заканчиваются и что уже через несколько мгновений он более не сможет идти.
Тогда, на короткое время оставив Марию одну, он налегке пробежался вдоль берегового обрыва, уже вполне освещённого встающим солнцем, где присмотрел узкую расщелину, когда-то промытую в глинистом грунте дождевым потоком. Совсем рядом лежала поваленная ветром или грунтовым оползнем небольшая ель, которая идеально годилась для маскировки. Перетащив ёлку в нужное место и забросав следы листьями и старым буреломом, он вернулся к Марии и перенёс её в это импровизированное укрытие.
Она по-прежнему находилась в состоянии полусна, не могла разговаривать, а в ответ на любые его слова лишь тихо стонала.
Маскировка оказалась не напрасной -- вскоре в отдалении Алексей услышал приглушённые голоса и треск старых сучьев под ногами. К счастью, голоса не стали приближаться, а спустя какое-то время продолжили звучать с убывающей силой, свидетельствуя о возвращении назад тех, кто его искал. Алексей подумал, что второе счастье состоит в том, что собак, способных взять след, на "срамную ночь" никто не догадался прихватить. Третьим же счастьем должно было стать только полное вызволение себя из этого омута.
Окончательно отдышавшись и не забыв смазать остатками чудодейственного снадобья вновь приобретённые раны и ссадины у себя и у Марии, Алексей с предосторожностью выдвинулся из расселины на речной берег, чтобы осмотреться и определиться с дальнейшей дорогой.
Подойдя к воде, он не мог не порадоваться счастливому покровительству самой природой их только что совершённому побегу -- на сторону, где должна была находиться жутковатая поляна и где сейчас, судя по всему, члены клуба избранных должны были дожигать своих мертвецов, опустилась плотная завеса тумана. С восточной же стороны, наоборот, откуда потихоньку поддувал лёгкий ветерок, всё было чисто и открыто.
Алексей быстро сообразил, что он вышел к боковой протоке, которую пересекал по узкому деревянному мосту в компании бородатого еврокомиссара и "марсонавта" и где окончательно потерял Марию. Сориентировавшись по обнаруженным на противоположном берегу верхушкам ясеневой аллеи, миновав которую все накануне сдавали вещи и одевали браслеты, он сделал вывод, что и мост, и дорога к нему, и даже примыкающее к аллее поле с турникетами в настоящий момент укутаны туманом и вряд ли смогут служить источником опасности.
Правда, вспомнив о браслетах, которые с минувшего вечера опоясывали их с Марией запястья, Алексей немедленно вспомнил, что с их помощью за ними могут следить, если уже не следят. Да и памятные слова Ханны о том, что она должна была подтвердить своё пребывание рядом с Петрой кому-то неведомому, укрепили его в этом предположении. От браслетов надлежало немедленно избавиться, но только как? Изготовленные из эластичной пластмассы с внутренним стальным армированием, их невозможно было ни самостоятельно снять, ни разбить.