Правда, эта расслабленность едва не сыграла с ним довольно нелепую шутку, когда погрузившись на катер, следующий на Локрум, уже после отплытия он удосужился прочесть, что расположенный там знаменитый пляж предполагает у своих гостей отсутствие всяческих одежд и покровов. Немедленно вспомнив огненную дунайскую ночь, устроенную Каплицким то ли во сне, то ли наяву, он громко и сердито закричал по-французски, что его ввели в заблуждение и ему необходимо вернуться. Юный губастый возница разворачиваться не желал, и Алексею пришлось, разыграв перед ним сцену пуританского гнева и всучив пятьдесят евро, под непонимающие взгляды остальных пассажиров добиваться безусловного выполнения своего высоконравственного требования.
В один из дней они выбрались на прекрасный, с зацветающими лавандовыми полями, остров Хвар. Расположившись в небольшом отеле и отужинав, Алексей задержался на веранде, чтобы выкурить по сигаре с новым соседом, испанским торговцем хересом. Когда же минут через пятьдесят он поднялся в номер, то застал Марию в необычном возбуждении.
-- Смотри-ка, что я разыскала в интернете! -- с ходу выпалила она. -- Тебе это ничего не напоминает?
Алексей приблизился к экрану и увидел бледную размытую фотографию, на которой была изображена объятая огнём трубчатая "башня Татлина".
-- Что это?
-- Я не могу прочитать, сайт на французском...
Алексей немедленно приник к экрану.
-- Это страница какой-то маргинальной газеты, -- спустя короткое время дал он свои пояснения. -- Судя по антуражу -- французские новые левые, почитающие Троцкого и Мао... Но вот написано здесь -- нечто! Смотри, перевожу дословно: "На последнем сборище панъевропейской банды ублюдков, мажоров и индюков -- да, да, именно так, dindons, -- на этом сборище, известном как Fuhrerakademie, в минувшую субботу была заживо кремирована Эмма Грюнвальд. Госпожу Грюнвальд считают одним из создателей и руководителей этого борделя, на протяжении последних пятнадцати лет рекрутирующего и поставляющего кадры для комиссий и транснациональных корпораций. Непонятно, что заставило эту особу, состояние которой, по слухам, превышает полмиллиарда евро, взойти на огненный эшафот -- предательство подельников, болезнь или желание доказать что-либо из собственных принципов. Говорят также, что первоначально должны были сжечь другую женщину, однако та сбежала. Наш товарищ, тайно сделавший данное фото, сообщает, что кремация вызвала у собравшихся элитариев прилив вдохновения, и после её окончания, как обычно, владыки мира бодро причащались пеплом. Произошедшее с Эммой Грюнвальд для нас любопытно, но в сущности неинтересно, ведь мы не скорбим и не злословим, а готовим революцию". Хм... такой вот текст. И ещё в самом конце приписка: "L`emancipation de l`homme sera totale ou ne sera pas".
Алексей замолчал. Не проронив ни звука и не шелохнувшись, Мария неподвижно смотрела в экран.
-- Что ты думаешь об этом, Лёша? -- ответила он наконец.
-- Думаю, что всему написанному в этой газетёнке можно верить. За исключением революционного лозунга в конце.
-- Ты вот всё шутишь, а разве тут до смеха?
-- Неприятно, конечно.
-- Да не в этом дело. Выходит, всё, что было с нами тогда -- не гипноз?
-- Выходит, что да. Но ты успокойся, это прошло и больше не вернётся. Миновало, как сон.
-- Всё равно -- мне как-то не по себе. Погиб человек. Это ведь не игрушки, Лёш!
-- А ты хочешь сказать, что чувствуешь свою вину, что сгорела не ты?
-- Да нет же! Но ведь они хорошо нас знают и могут теперь отомстить!
Алексей ненадолго задумался.
-- Мстить? -- ответил он затем с решительной твёрдостью. -- Мстить? Нет уж, это скорее мы выведем их на чистую воду! Я всё думал, круглый я идиот, что они представляют собой тайные силы Европы, а это, оказывается, всего лишь секта! И пишут о них в своей газетёнке другие политические сектанты! Не надо их бояться, за такими ведь не стоит ничего серьёзного! Если что, я завтра же заявлю в полицию или расскажу обо всём прессе. Давай лучше спать.
И он демонстративно выключил верхний свет и улёгся на кровать. Ещё не вышедшая до конца усталость не замедлила сказаться -- Алексей отключился практически сразу.
Утром, проснувшись немного раньше, чем должен был зазвонить будильник, он нашёл Марию безмятежно и крепко спящей рядом с собой. Стараясь не потревожить её сна, он отключил звонок и потихоньку поднялся. Однако взгляд сразу же привлёк вплотную придвинутый к кровати столик, на котором стояла почти опорожнённая бутылка коньяка из мини-бара.
Оставалось лишь надеяться, что запланированная на сегодня продолжительная морская прогулка наполнит сердце новыми впечатлениями и отвлечёт Машу от гнетущих воспоминаний. И прогулка в самом деле удалась. Небольшая и изящная яхта, управляемая немногословным пожилым шкипером, под спокойным и ровным береговым ветром быстро вырвалась в море и чуть подрагивая на прозрачной зыби, резво побежала по волнам. Пройдя маяк Милны, яхта взяла курс на юго-запад, где оставив позади остров Вис, устремилась в открытый морской простор. Крепнущий бриз освежал, дарил бодрость и звал в дорогу. Лёгкие белоснежные облака, набегающие с берега, постоянно меняли картину неба и казалось, время от времени выжимали из солнца жаркие лучистые брызги. Пели паруса и звенела вода, закручиваясь под свесом кормы. На протяжении нескольких часов Мария самостоятельно простояла у штурвала, а Алексей, откинувшись на палубе перед рубкой, наслаждался симфонией из миллионов голосов, исходящих от воздуха и моря и щедро резонируемых в глубине его повеселевшей и отдохнувшей души.