– А если не захотят писать рефераты? Если откажутся? – Вяльцев продолжал упорствовать перед Викторией Дмитриевной.
– Не откажутся. Я подключу соцпедагога. А вам ежемесячная премия будет выплачиваться.
Как вольнодумец перед цензором, Вяльцев откинулся на спинку стула. «Что происходит? Как такое получается? – допытывался он у себя. – Я же планирую уволиться, уйти из школы, хоть куда уйти… А мне навязывают дополнительную нагрузку. Зачем мне с рефератами возиться? Зачем вся эта показуха? Чтобы в РУО галочку поставили, да?»
– Я, Виктория Дмитриевна, не горю желанием. Пусть кто-нибудь другой попробует.
– Я уже говорила с Ольгой Михайловной. Но она физику ведёт. Не опыты же ей ставить, согласитесь.
«Вот как! – чуть не выпалил Вяльцев. – И тут всё просчитано. Как умело подводит к тому, чтобы я не отказался!.. Как умело!..»
– Возможно, кто-то ещё захочет…
– Андрей Александрович, отличились ваши ученики, а заниматься с ними должен кто-то ещё? Нет уж, не перекладывайте ответственность на других.
– Ловко! – на этот раз Вяльцев не сдержался. – А почему эта ответственность возложена на меня? Я не согласен.
Теперь уже Удальцова откинулась на спинку кресла. Помолчала некоторое время, спросила:
– С чем вы не согласны?
– Не согласен браться за то, что вы мне предлагаете.
– Очень плохо.
– Что поделать, – развёл руками Вяльцев. Он вдруг почувствовал себя победителем, уверовал в лёгкий успех.
– А если ваши ученики продолжат куролесить? Что тогда?
– Соцпедагог подключится. Хотя она и так с ними работает.
– Жаль, Андрей Александрович. Между прочим, я хотела отправить вас на конкурс «Учитель года», а исторический кружок – большой плюс для участника.
– Я уже на этом конкурсе однажды провалился. Да вы сами помните, как нас прокатили в прошлый раз.
Виктория Дмитриевна помнила. На конкурс отправили словесницу Зотову, одну из лучших в школе, кандидата педагогических наук. Начав преподавать после вуза, она задумала перебраться из средней школы в высшую: со студентами меньше возни, чем со школьниками. Зотова поступила в аспирантуру, защитила диссертацию. Но к тому времени, когда она начала через своего научного руководителя зондировать почву для долгожданного шага, высшая школа уже находилась в таком упадке, что сама руководитель отсоветовала Зотовой соваться в вуз. Остепененной Зотовой, проклинавшей всю систему образования, пришлось остаться в средней школе, чему втайне радовалась Удальцова: очень престижно иметь кандидата наук в педсоставе.
И вот Зотову отправили на конкурс, который проводился в несколько этапов: на первом устраивались районные состязания, на втором победители районов соревновались на городском уровне. Победа на втором этапе, собственно, и считалась в областном центре NN победой в конкурсе, потому что к третьему (областному) этапу в городе не проявляли особого интереса.
На районном этапе Зотова стартовала мастерски, получив высшие баллы за письменную работу по защите инновационного педагогического опыта и открытый урок перед жюри и обеспечив себе приличный отрыв от конкурентов. Последняя часть районного конкурса была совмещённой: концерт и доклад-защита письменной работы.
Учитель года, по замыслу организаторов конкурса, обязан уметь петь-плясать да жюри развлекать. Тут-то Зотова и просела, получив довольно низкий балл, но всё ещё сохраняя лидерство. А доклад Зотовой, после концерта-то, уже особо и не слушали. Молодая кпн распиналась перед немолодыми грымзами, ни одна из которых, отдавших все силы педагогическо-бюрократическому копошению, так и не взяла такой вершины, как защита кандидатской степени. Да и ближайший преследователь Зотовой представлял гимназию, а не рядовую школу. Так что и за доклад ей дали мало: ровно столько, чтобы конкурент обошёл её на одну десятую по сумме всех баллов. Итоговый результат шокировал Зотову, а стерва, руководившая районным методобъединением учителей русского языка и литературы, бросила ей после конкурса: «Как была ваша школа деревней, так и осталась!» На что находившаяся там подруга Зотовой, недавно перешедшая работать из школы в РУО, ответила: «Не путайте свои личные интересы с интересами района».