– Почему, если не секрет, ты хочешь уволиться?
– Я двадцать лет глупостями занимаюсь, – решив отныне говорить откровенно, выпалил Вяльцев. – А надо было заниматься делом. Теперь вот понял, осознал… Может, ещё не поздно… Как ты считаешь?
– Делом заняться никогда не поздно, – ободрительно отозвался Грузинов. – А почему так внезапно?.. Что-то в школе стряслось?
– Оболтусы наши на весь «Ютюб» прогремели. Ты же в курсе. А в моём классе ещё один в прятки сыграл.
– В какие прятки? – удивился Грузинов. – В жмурки, что ли? Того, жмурик?
– Нет, что ты! – воскликнул Вяльцев, испугавшись даже такой возможности. – «Прятки на сутки», игра такая.
– Знаю, – кивнул Грузинов с неожиданной деловитостью. – И чем дело кончилось? Туки-туки, нашли его или сам застукался?
– Сам нашёлся. Через сутки.
– Выходит, повезло тебе.
– Повезло. Только на КДН всё равно пришлось ехать. На комиссию по делам несовершеннолетних, – на всякий случай пояснил Вяльцев, хотя Грузинов не спрашивал.
– Но ведь твоему архаровцу срок не впаяли. Да и не за что.
– Видел бы ты эту КДН! Там… – Вяльцев запнулся, видя приближающегося официанта. Тот поставил тарелки перед посетителями, пожелал им приятного аппетита и ушёл.
– Там такой гад из полиции был, – вновь осмелел Вяльцев. – Ты бы видел!..
– А в полиции других и нет, – флегматично ответил Грузинов. – Для тебя это новость? Как его зовут?
– Откуда мне знать! Он не представлялся. А я, знаешь, в полицейские круги не вхож.
– Я про архаровца.
– Серёжа, – удивлённо ответил Вяльцев.
– А фамилия?
– Зачем тебе?
– А ты знаешь, что архаровцами раньше называли жандармов? Был такой московский обер-полицмейстер – Архаров. Кстати, занимался делом Пугачёва. Вот его агентов, сыщиков, и прозвали архаровцами. А теперь так называют буйных. Так что архаровцы – и тот из КДН, и твой Серёжа… Петров, да?
– Тосин, – поправил Вяльцев и, поздно спохватившись, подозрительно спросил: – Почему тебя его фамилия интересует?
– Да, Серёжа Тосин. Ну и что за гад в КДН заседал? Расскажи, мне любопытно.
Вяльцев эмоционально пересказал заседание, пока Грузинов уписывал салат с креветками. Закончив, Вяльцев вонзил вилку в самый центр своей, пока ещё не тронутой, порции салата так яростно, словно хотел проткнуть и тарелку.
– А чему ты удивляешься? – наставительно заговорил Грузинов. – Чего ты ожидал? Встретить вежливое обхождение? О таком даже говорить несерьёзно. Ты, кстати, верно во всём разобрался: этот полицай – нашего возраста, а в жизни ему больше ничего не светит. Вот он перед вами и выкобенивался. Но беда-то не в этом. Вот ты думаешь, что у него власть есть. И тут ты, милый друг, ошибаешься. Очень сильно шибаешься.
Подошёл официант, принёс второе. Вяльцев, ещё не справившийся с салатом, стал быстро заталкивать еду в рот, а Грузинов, ничуть не стесняясь присутствия официанта, продолжал:
– Никакой особой власти у него нет. Полицай этот – мелкая сошка. Начальники их по всяким там комиссиям не шляются, а сидят в кабинетах да бабки считают. Или с лейтенантками практикуются, хе-хе. А грязная работа достаётся чиновничьей мелюзге, как и везде. Да и какая у него власть над вами? Что он мог сделать? Влепить штраф вместо предупреждения? Тоже мне, полномочия! Всё дело не в его силе, а в твоём страхе, – и, указав вилкой в сторону уже удалявшегося от них официанта, заметил: – Ты даже его испугался. Побоялся при нём рассказать. А почему? Думаешь, этот парень – сексот?
– Нет, конечно, – стыдливо замотал головой Вяльцев.
– А чего же ты испугался?
– Привычка…
– Точно: привычка. И не только у тебя – у многих. Все привыкли бояться, привыкли опасаться. Привыкли трусить. А кого боимся, перед кем трусим? Перед каким-то полицейским пустышкой, который сам-то ничего не может.
Вяльцеву хотелось хоть как-то восстановить своё положение, выдать что-нибудь смелое, веское, но вместо этого он пристыженно промямлил:
– Мне ещё директор дополнительную нагрузку навязывает: кружок вести.
– Кружок? Зачем?
– Начало года – а у нас два вызова в КДН. Ей перед районным начальством надо как-то реабилитироваться. Дескать, приняла меры, в школе проводится работа с проблемными учениками. Задумала организовать факультатив по истории. А мне – вести. Но я-то не хочу!
– И что за кружок? – неожиданно заинтересовался Грузинов. – Расскажи. Мне как историку любопытно.
– Да ничего особенного. Я сперва решил, что нужно детей по музеям водить. А она предлагает усадить их за рефераты. Выбирают себе какого-нибудь известного деятеля, пишут о нём, а потом – доклады в актовом зале. Собственно, ради этих докладов она всё и затевает. Пригласит гостей из РУО и Министерства образования, заполнит зал школьниками, а школьники будут с докладами выступать, про царей и генералов рассказывать. Потом получат памятные призы, разумеется, – на это обязательно деньги выделят. Одним словом, шоу, показуха, очковтирательство.