К скамье подошла девушка в аляске, на голове – капюшон, на лице тёмные очки. Уже по её виду было ясно: связной! Она достала пластиковый пакет, хрустевший на морозе, и, не говоря ни слова, передала его Николаю. Тот принял, быстро убрал в рюкзак.
Ещё он хотел заговорить с ней, но не знал, можно ли?.. А вдруг за ними следят? И девушка сидела молча, ничего не говорила, а через пару минут, ёжась, встала и ушла. Посидев ещё минуту, встал и пошёл в противоположную сторону Николай: явка состоялась! Главное, чтобы «хвоста» не было. Надо незаметно проверить, не следит ли кто за ним, не крадётся ли по пятам… И Николай, поехав домой на автобусе, сделал пересадку, после чего успокоился: «хвоста» не было.
Дома, закрывшись в своей комнате, он вынул из пакета три одинаковые брошюры: для него, Ивана и Сергея. Чтобы получить их у связного и раздать боевым товарищам, Резидент выбрал его, Николая. С самой ответственной и сложной частью задания он справился превосходно.
Николай взял одну брошюру. Размером она была с обычную школьную тетрадь, на белой глянцевой обложке – надпись «Совершенно секретно», стилизовано под машинопись. Внешне – ничего примечательного. Николай раскрыл её.
«Дневник Рыцаря России» – заголовок красными готическими буквами. Ниже, тоже готическим шрифтом, но чёрным и помельче: «Постулаты».
«1. Рыцарь России – человек обречённый. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей. Всё в нём поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью – служением Родине.
2. Суровый для себя, он должен быть суровым и для других.
3. С поработителями Родины он – борец беспощадный. И от поработителей он не ждёт для себя никакой пощады».
«Слава России!» – внизу, опять красным.
«Круто!» – восхищённо выдохнул Николай и начал листать. «Дневник» был проработан, каждую страницу следовало заполнять так, как указано. На одной вверху значилось: «Враги Отечества», ниже – пронумерованный, но ещё не заполненный список. На другой: «Что произойдёт с Россией, если мы ничего не изменим» – и свободное место, напиши сам.
Правда, некоторые задания вызывали недоумение. «Перед школой подпрыгни на месте 10 раз». «Поздно вечером на стене чужого дома напиши: «Я люблю Россию!» Крупными буквами».
Просмотрев весь дневник, он спрятал его в стопке тетрадей и учебников, остальные два убрал в рюкзак. Хотелось прямо сейчас начать заполнять страницы, перечислить врагов Отечества поимённо. Но Николай проявил сознательность: следовало отдать боевым товарищам их дневники – и тогда уже сообща приступать к работе. Нельзя воспользовался доверием Резидента и действовать самолично, оторвавшись от боевой группы.
Глава 20
Терентьев Вяльцева удивил: после новогодних каникул ученик сдал на проверку реферат о Нечаеве. Но учитель изумился ещё больше, когда, проверяя, обнаружил, что работа выполнена учеником самостоятельно, а не скачана из интернета. Правда, почти целиком она была переложением книги Лурье, но переложением весьма оригинальным: Терентьев утверждал, что поступки Нечаева оказывались прежде всего глупыми и недальновидными.
Так, приехав из Иваново в Москву, Нечаев стремился поступить в университет, чтобы выбиться в люди. И случай свёл его с профессором Погодиным, у которого он даже некоторое время проживал. Такая встреча – большая удача для безродного провинциала, но Нечаев с профессором поссорился и в университет не поступил. Вместо этого он пытался сдать в Москве экзамен на звание уездного учителя, но провалился. А через несколько месяцев в столице сдал экзамен на звание городского приходского учителя. И Терентьев, выписав эти сведения, сделал разумный вывод: Нечаев совершил глупость, не воспользовавшись удачно подвернувшимся знакомством с Погодиным.
Далее, Нечаев служил учителем в петербургском Андреевском училище, и вскоре его перевели в Сергиевское приходское училище, «что считалось как бы повышением». Он получил большую казённую квартиру, хотя денежных улучшений не было. Всё это время Нечаев числился вольнослушателем в столичном университете. Однако, продолжал восьмиклассник, Нечаев не сделал никаких выводов из своего московского провала – и сблизился с радикально настроенными студентами. И тут, характеризуя поведение Нечаева, ученик впервые козырнул выражением «революционный зуд», вычитанным, несомненно, у Лурье: так один из народников характеризовал бланкиста Ткачёва, близкого Нечаеву.
В январе 1869 года, инсценируя арест и последующий побег, Нечаев совершил очередную глупость: наивные люди ему поверили; Ткачёв же, самый опытный и ценный товарищ, счёл распускавшиеся слухи лживыми и отнёсся к ним отрицательно.