О взрывах и аресте Андрея ей сообщили бывшие коллеги. Путаные и сбивчивые рассказы, факты, перемешанные с эмоциями и домыслами… Страх, смятение, истерия, усиленные необычайностью трагедии. Один из взрывов произошёл в кабинете физики, на «её» уроке, и если бы Выкрутасов не сделал свое роковое селфи, как знать, что было бы теперь с ней самой…
Всё разом перевернулось в ней, и стало больно и стыдно перед Андреем за свою недавнюю холодность. Не сомневаясь в его невиновности, она поэтому не сомневалась и в его непричастности. С ним стряслось нечто столь же непредвиденное и куда более ужасное, чем с ней, и теперь уже её долг – помочь ему. Сама явившись в полицию, Ольга подробно рассказала обо всём, что ей было известно, особенно же про занятие, на котором присутствовала сама, на котором Андрей, то есть Андрей Александрович, излагал очень хорошие, да-да, очень правильные мысли, а ребята его внимательно слушали. Он, Андрей Александрович, был обеспокоен тем, что ребята увлекались радикалами-народовольцами, но никакой дополнительной информации по данному вопросу она, увы, сообщить не может. Её спросили, в каких отношениях она была с Вяльцевым, и Ольга, пунцово покраснев, созналась: «Любовники». Она попросила о свидании с ним, но ей отказали: «Пока нельзя».
Тем временем в школе творилось нечто невообразимое. Так как пострадали лишь те кабинеты, где взорвались бомбы, и никаких разрушений не произошло, администрация района приняла решение продолжать занятия в школе: альтернативного помещения для проведения уроков у администрации не имелось. Многие родители не отпускали детей учиться, предпочитая держать их дома. Несколько учителей отказались вести уроки и написали заявления об увольнении: не помогали ни уговоры, ни угрозы, звучавшие смехотворно. Учебный процесс оказался фактически сорванным, о проведении ОГЭ и ЕГЭ никто не думал. Но ещё больше волновались в других школах: новые взрывы могли прогреметь в любой момент. Остановить цепную реакцию паники было так же немыслимо, как заткнуть СМИ. Усиленный надзор за школами и вузами, пикеты полиции, тщательная проверка рюкзаков и сумок, проносимых учащимися, – все эти запоздалые – и уже бесполезные – меры ничуть не успокаивали, как не могли восполнить утраты денежные компенсации, назначенные правительством родителям погибших школьников.
Удальцову постигла участь Реповой. Районное начальство свалило на неё всю вину за случившееся. Ведь создание школьного исторического кружка, превратившегося в кружок террористический, – инициатива Удальцовой. «Не писали бы дети рефераты о народовольцах – не прогремели бы взрывы», – заявляли в администрации. Доводов против такой железной аргументации не находилось. Удальцову уволили, и Репова испытала гадкое мстительное наслаждение от позора Виктории Дмитриевны. Но следом за этой новостью пришла другая: сумасшествие Вяльцева. СМИ уже начали было туманно намекать о невиновности учителя, но его внезапное сумасшествие внесло новую сумятицу, и, словно мутанты в мультфильмах, расплодились версии, одна уродливей другой.
Ольга, узнав про Андрея, испытала приступ отчаяния. Она было убеждена, что, если бы ей разрешили увидеть его, поговорить с ним, он не сошёл бы с ума. Из-за своей недавней отчуждённости она и себя считала отчасти виноватой в случившемся. Ольга была убеждена, что свидание с Андреем исправило бы всё, а его не разрешили в интересах следствия…
Как-то Ольга, выйдя прогуляться, захотела пройтись по тем же улицам, по которым бродила с Андреем в то чудесное воскресенье. То ли умышленно причиняя себе боль, то ли надеясь таким образом запечатлеть нечто, ещё близкое и различимое, но уже ускользающее, растворяющееся во времени, она шла и шла, терзаясь оттого, что вот совсем недавно Андрей был здесь, рядом с ней, а теперь их разделило непреодолимое препятствие, привычный миропорядок нарушен – раз и навсегда. Можно любоваться ёлочками, подросшей травой, видеть всё, что вместе видели они тогда, но нельзя исправить случившееся, невозможно обратить необратимое. Она увидела знакомое кафе, зашла в него. Столик, за которым они сидели, был свободен, но она села за другой. Заказала чай и пирожное. И вдруг стрельнула мысль: месячные не приходят. Последнее время, встревоженная и подавленная, она и не думала об этом, да и сейчас решила, что это просто задержка из-за волнений. Но такое объяснение не успокоило её, и, выйдя из кафе, она зашла в аптеку и купила тест на беременность. Больше гулять не хотелось, и Ольга, насмехаясь над собственной мнительностью и так подбадривая себя, направилась к автобусной остановке.