– А, точно, тебя же не было. Видимо, усталость и правда дает о себе знать. После того как ты ушла, Кросс захотел узнать, почему мы продолжаем работать. С нашими-то потерями и проблемами мы должны были давно уже вызвать помощь.
– И ты против этого?
– Разумеется. Мы уже проделали слишком большой путь. Осталось-то совсем чуть-чуть. Наконец-то все пришло в какую-никакую норму, а значит, пока есть силы, мы должны сделать то, ради чего тут и оказались. Я лучше продолжу до победного – иначе и не умею. И почему-то мне кажется, тут мы с тобой одного мнения.
– Ты словно по бумажке читаешь.
Стаса удивили слова Светы настолько сильно, что, не находя, как ответить, он чуть отвлекся и уже в закрытой манере спросил:
– Тебя там не заждались?
Света все поняла. Кивнув несколько раз, она поспешно ушла, оставив Стаса одного, прекрасно зная, какие процессы сейчас пойдут в его голове, желавшей разобраться с тем, почему он на самом деле хочет остаться здесь. Шагая по медблоку, Стас также блуждал в ворохе личных вопросов и ответов. Он то соблюдал правильную последовательность в работе, убрав лишний инструмент, прибрав давний бардак на столах, проверив результаты анализов, – то, наоборот, не мог найти себе места, не замечая, как то несколько раз встает со стула, проверяет уже сделанное, то несколько раз садится обратно. Казалось, все это отнимает часы, хотя на деле были жалкие минуты. Только, к сожалению, все это не помогало разобраться с той непривычной ему суматохой в собственной голове.
Он не имел склонности идти наперекор руководству, особенно в моментах, не касающихся его должности: уж так воспитали – авторитет и субординацию нарушить нельзя, тут его трудно переубедить, подобное в подкорку с детства вшивали. Но с Октавией, понимает он вскоре, все же был несколько иной мотив. Может быть, все дело в том, неожиданно задается он вопросом, что он не может не закончить работу из-за Мойры? Она ведь доверяла ему, как и он ей, они были чуть больше чем просто коллеги – вполне друзья. Даже более того, она являлась наставницей, да и хорошей опорой, умеющей принимать трудные решения и брать лидерство: все же его характер и способ ведения дел не позволяли просто так идти кому-то наперекор или же преследовать некие личные цели на рабочем месте. Может ли быть так, что он боится опозориться перед ней? Только сейчас он всецело начинает осознавать факт ее смерти, как и той же ужасной участи, коснувшейся Курта и Анны. С последней он был плохо знаком, но все же. Третьего Стас толком и не знал – лишь номинально. Лучший способ почтить усопших – это продолжить дело, ради которого они рисковали жизнью. Это помогает ему отчиститься от колющих изнутри смятений и чувств, связанных напрямую с вопросом: чего же он на самом деле хочет?..
Борясь с усталостью и изнеможением, Стас закинулся таблетками, запил их водой и, встряхнув головой и растерев лицо, решился доделать эксперимент. Он подошел к камере. Горди сидел на кровати. Со стороны легко могло показаться, словно внутри и нет никого, лишь костюм, закрепленный в позе зародыша. Внутри него уже несколько часов происходили разные процессы, должные либо улучшить его состояние, приблизив к человеческому, либо же, наоборот, ухудшения создадут необратимые последствия.
– Горди! – Стас постучал грубее и сильнее ожидаемого. – Горди, ты меня слышишь?
Его руки все так же были в наручниках, как и стяжка вокруг шеи казалась нетронутой.
– Я должен знать, что ты меня слышишь и понимаешь. Я ничего не сделаю, если ты не подашь признаков жизни! – Это была ложь, но она могла сработать.
– Голоса не проходят… – Появилось движение, кое-как с трудом он сел на край спального места, голова свисала вниз, спина горбилась, руки все так же прижимал к груди, казалось, вот-вот – и упадет вниз. – По…мммм…оги… они не уттт… утихают…
– Я помогу. Но сначала я усыплю тебя, чтобы снять костюм и провести полный осмотр, после чего мы поймем степень твоего заражения и начнем лечение. Ты не должен сейчас бояться, я твой друг, помнишь это? Я передам тебе усыпляющее, чтобы стало легче, используй его.
Горди медленно кивал головой, вновь сгорбившись. Стас искренне надеялся на остатки разума Горди: все же если он попытается обмануть его или не примет транквилизатор, то придется через силовой метод нейтрализовать – да, именно пациента, подчеркивал он этот статус в голове. Более ничего так и не сказав, он вышел из зоны камер и повернул налево, к складам, прямо напротив хирургической. Внутри склада он сразу же подошел к нужной полке слева от входа, задумываясь заодно о том, чтобы самому себе взять что посильнее: а то он даже не понимает, то ли голоден, то ли попросту не хватает сил. Наверное, опять пробивается трезвая мысль, стоит взять перерыв. Кросс сможет приглядеть за всем, пока Стас поспит хоть пару часов, – идея вполне хорошая, но до нее надо добраться. Встряхивая головой, он подошел к двери и нажал на панель, но створки не разошлись. Он уже подумал об окончательной потере внимания, решив уж со второго раза попасть по сенсорной кнопке, но та не реагировала. На экране высветилась надпись «дверь заблокирована».