Зашагав скорее к Центру управления, они поразились тому, как в кратчайший срок Улей перестал быть узнаваемым, более не принадлежа людям. Стены покрылись слизью или чем-то близким, пол весь в царапинах и отходах, местами то там, то тут – какие-то странные выделения, больше напоминающие почву, где уже начало что-то прорастать. Все четко осознали: им тут более не место.
– Я за Тобином! Вы оба к звездолетам, ждите нас! – крикнула им Света громко и четко, не сбавляя темпа.
Но только она собралась тянуться к шлюзу, как со спины на нее накинулось создание, быстро вцепившееся зубами в ногу, пытаясь тащить назад. Кросс выпустил все, что было, прикрывая Стаса, но это оказалось бесполезно. Света быстро выбила пасть другой ногой и, накинувшись на нечто близкое к большой собаке без глаз, крикнула, чтобы они продолжали немедля. Кросс незамедлительно побежал в Центр, Стас же – к стыковочной зоне. Света впервые за долгое время была спокойна и сконцентрирована, вступая в схватку с псом, чьи зубы не могут прокусить ее костюм, хотя его физическая сила заставляет ее попотеть. В некотором смысле она вошла в ритм, поддавшись адреналину: сначала ломала задние лапы, вызывая болезненные вопли, потом, взявшись за передние, стала даже наслаждаться этим, открыто признавая тягу к продлению мучений этого создания, выплескивая весь гнев.
В этот момент Кросс уже прибыл в Центр, где встретился с Ханной, пытающейся закрепить шлем на голове так и не окрепшего Тобина. Механизм немного заедал, а она не то что бы была сконцентрирована: все же последние события выбили ее из колеи, чего, на первый взгляд, совершенно не скажешь об Октавии. Она рассматривала все еще каким-то образом работающие три монитора, несмотря на отключение почти всего вокруг них, кроме, разумеется, аварийного освещения.
– Нам нужно скорее уходить! Хью отвлек их на себя, но это ненадолго! У нас толком и оружия нет, да и нет смысла с ними сражаться, так что времени совсем нет! – прокричал эмоционально Кросс, видя не только подтверждающие кивки Ханны, с трудом державшей себя в руках, но и игнорирование Октавии.
Шлем закрепили, Тобин так ничего и не сказал. И только Кросс сделал несколько шагов к Октавии, как в потолке образовалась небольшая дыра, откуда прямо на Ханну упало странное худое существо, больше напоминающее сгусток чего-то. Увидеть это было почти невозможно: все произошло быстро. Кросс сразу же бросился к ней, откинув эту многоножку, как в итоге оказалось. Страшная, быстрая и не одна: с потолка через тот же пролом в железе посыпались еще и еще. Кросс стали скидывать их с себя, помогая и Ханне, крича ей быть внимательной, на что она также обращалась и к нему. Но не успели они толком разобраться с происходящим, как случился сильный толчок, вынудивший всех упасть: Улей ударился о Сферу.
67
Может ли человек переоценить свои силы настолько, что все убеждения и принципы, коих он придерживался на пути к поставленной цели, вдруг исчезнут, можно даже сказать, обнулятся, обесценив все, чего он так долго добивался? Ответ тут очень предсказуемый – и она всегда знала его: да, человек может переоценить себя. Простые люди сталкиваются с вполне естественными проблемами, конфликтами, глупостями и прочим, что в совокупности с самомнением привносит непредвиденные и сокрушительные события. Только Октавия была непростым человеком. Она всегда ставила себя выше тех, кто брался за исполнение неподъемной работы, слепо следуя самомнению в ущерб сухой оценке и критическому мышлению. И вот она со всей ответственностью признает и принимает факт переоценки своих сил, своей власти и работы ума, где единственным, пусть и легким, но все же утешением в какую-то мимолетную секунду служит сам опыт этих ощущений, с коими она столкнулась впервой. Ситуация вышла из-под контроля, оставив ей лишь разбитую шахматную доску и уже занятые последними в своей жизни столкновениями фигуры. Непривычный, оттого и даже приятный холодный пот пробегает по телу вместе с ознобом, чуть ли не стимулирующим сдачу уверенной позиции перед эффектом одиночества в самом космосе. Но она выдерживает это. Шум, крики, вибрация по всему Улью из-за продолжающегося упрямства Сферы ощущается даже ступнями, а постоянное движение разных существ вокруг не дает возможности сосредоточиться хоть на чем-то. Выход из нынешнего положения событий, разворачивающихся вокруг нее словно в замедленном процессе, становится ей понятен слишком легко, где достаточно просто брать и делать. Этим она и занялась. Молча минуя Кросса и Ханну, враждующих с многоножками, Октавия схватила только-только поднявшегося с пола Тобина и повела его к шлюзу. Оказавшись в центральном коридоре, прикрывая собой молчаливого Тобина от смертельного столкновения Светы с двумя небольшими, но злобными существами, Октавия уверенно продолжила движение к изначальной цели – стыковочному отсеку. Шлюз туда открыл с той стороны Стас, уже в скафандре. Поглядывая через их плечи, он явно что-то говорил про Свету, желая помочь ей в неравной схватке, где если и предстоит ей победа, то лишь из последних сил. Но Октавия закрыла створки шлюза перед его носом, сказав твердым тоном: