– Почему ты не можешь произнести мое имя?
– Она не чувствует вину. А если начнет думать о тебе, то вина придет, и случившееся вряд ли уже отпустит ее. Поначалу-то…
– Хватит, – взяла слово Света, – я устала от этого. Задача была принести сюда лекарство – я принесла. Если тут все же есть кто-то, то, значит, я не зря пришла и смогу помочь человеку выжить. Но никого нет. И я… я…
– А что если придут? Может быть, как раз поэтому, пока никто не вернулся или попросту не пришел, тебе хочется пройтись по маршруту и найти все тела?
– Либо же я так пытаюсь найти себе очередную задачу, цель, миссию – называйте, блядь, как хотите! Но не трудно понять, что я боюсь принять лекарство и вернуться… но почему? Я смогла прошлый раз – значит, и сейчас смогу!
– Но ты не делаешь этого. – Харви подошел ближе, она посмотрела на него потерянными глазами. – И не сделаешь, пока не согласишься с тем, что тут тебе лучше. Ты знаешь это с того момента, как почти умерла недалеко от лифта, тогда, в процессе починки механизма вместе с Наваро. Ты отлично помнишь, как приняла смерть на самой высокой ноте, но ее от тебя отняли, вернув в этот мир, где ты была и остаешься чужой. Нет, ты чужая – иначе не лгала бы себе, что после возвращения с Вектора первый раз ты звонила мужу. Ты ведь так и не общалась с ним – хватит себе лгать, хватит делать вид, что ты сделала то, что было бы нормально для других людей. И ответь-ка мне на вопрос: а как его зовут? Не помнишь… или не хочешь помнить. Что если я открою тебе правду, где все твое желание вернуться к нормальной жизни – ложь, которую ты сама себе скормила, дабы казаться в глазах других людей нормальной, правильной? Это одна из причин, почему тебе было приятно слышать из моих уст твое предназначение на Векторе, где лишь ты заслуживаешь лекарство.
– ЗАТКНИСЬ!
– Опять игнорирование, опять ты прячешься от правды.
– Ты не должен этого говорить! Ты такой же, как и я, ты должен понять меня, поддержать, потому что сам такой же, а значит, понимаешь меня, и ты…
– Вот почему ты оттягивала этот момент – страх столкнуться с правдой. Поэтому ты и смогла справиться с галлюцинациями о дочери и родителях, просто съезжая с темы посредством желания доказать себе, что твои муки и жертва будут иметь значение, когда найденное лекарство спасет кого-то. Но я открою еще одну правду – даже если тут никого нет, это не значит, что все зря. Это имеет значение для тебя, твоей жизни.
– Не соглашусь. Она не может выкинуть из головы тот предсмертный мир, где была идиллия. То контролировала она, могла быть уверенной в отсутствии человеческого фактора – а сейчас, перед большим миром, ей страшно, потому что она уже потеряла связь с реальностью, где нужны ориентиры. Идет по стопам Октавии. На Векторе нет ориентиров, кроме тех, которые ты сама создашь. Твоя семья всегда будет рядом, и ты знаешь это. Просто нужно уничтожить лекарство – и ты сможешь стать тут королевой, построить свой мир, и никто ему не навредит. Света, ты забыла, что Харви не излечился, он выбрал не реальный мир, а свой, где будет счастлив всегда с любимой женщиной. В то время как я хотел убраться отсюда, потому что все это было не моим. Я говорил тебе с момента, как мы встретились на Векторе. А вот он был тут на своем месте. И ты хочешь слушать его?
Голоса в голове путаются и не дают не то что думать – заставляют мозг раскалываться так, что ей хочется выбить это из себя силой. Она еле стоит на ногах, лишь способная стонать, мечтает, чтобы все прекратилось, но не знает как. Хотя… она не знает, кому верить, кто прав, а кто нет: все так запуталось, а смотреть правде в глаза всегда трудно. Вина и ненависть в свой адрес разжигают в ней боль еще сильнее, ибо они правы: она так и не говорила с ним, даже не помнит его имени – но когда она его забыла?.. А когда забыла имя дочери? А вдруг она так и не ушла, а все еще здесь, после того как убила Альберта? Что если не было ничего из последних событий – и она просто придумала это ради поддержки собственной жизни?
– Ты ведь не хочешь знать правду, а все равно задаешь вопросы! Не удивительно, что ты не спасла меня, ты уже не знаешь даже, кто ты есть.
Света достает инъектор, оголяет левую руку и прислоняет плотно к коже.
– Там в пробирке может быть не лекарство – ты ведь знаешь это, но почему-то игнорируешь. А ведь даже неизвестно, спасет ли оно тебя, не говоря уже о шансе отравления. Вдруг там яд? Вдруг организм попросту не выдержит? Проверить-то невозможно – лишь доверие словам Тобина.
– Ты не понял, пацан, она уже готова на любой исход.