Ты строга, но за этим кроется большое сердце.
Ты холодна, но глаза выдают твое тепло.
Могу ли я быть менее счастлив, не увидев тебя?
Могу, но не хочу, как и видеть завтра без тебя.
Ты, как более чистый воздух, даешь больше сил.
Ты – как истинная любовь, чуждая всем, но не мне.
Стихи это были написаны на удивление с большей заботой и вниманием к точности мысли, нежели любые другие для предыдущих женщин. Хью было сложно это понять, но каждая мысль об Атии каким-то необъяснимым образом была равна легкому допингу, причем, что парадоксально, именно эти чувства к ней ощущались самыми честными и естественными, можно даже сказать – девственными. Сейчас он смотрит на экран, видя, как она прочла последние стихи и ничего не отвечает, но это не расстраивает нисколько: тут он почему-то уверен в положительном принятии его инициативы. Хью отложил свой планшет, вернувшись в реальный мир, как только к нему подошел Клим.
– Ты закончил свою поэзию?
– Я даже толком не начал. – Поднявшись со стула в оружейной, встал с ним в один рост. – А как ты…
– Ты подтвердил мое предположение, – спокойно сказала Клим, держа руки на груди, – надеюсь, ты не забываешь про границы.
– Она могла меня заблокировать, но этого не произошло. А так я верю в то, что делаю ее день чуть краше и чуть приятнее. К тому же стихи еще никого не убивали, так что, отвечая тебе наперед: нет, я ей не мешаю.
– Пока не посчитала тебя преследователем или маньяком.
– Вот же сухарь, ничего в тебе романтичного не осталось, братан! Это любовь, за нее надо драться, за нее надо даже страдать! Как тебя вообще Елена терпит с детьми? Ты когда последний раз удивлял неожиданным подарком? – Клим не ответил. – Вот именно, а еще меня судишь!
– Мы с ней не дети, уже давно научились жить по определенным…
– Все, харе, братан! Я серьезно – чего тебе стоит позвонить ей? Услышать голос, порадоваться, сделать ей приятное? Да, вы взрослые люди, вы оба трудоголики, которые еще двух детей настрогали, – но-о-о-о, как бы так сказать… Вы тоже люди, чувствовать – это нормально.
– Лишние мысли могут отвлечь. Ты забыл, что находится внутри Сферы?
– Как раз из-за этого, друг мой, – бодро и громко начал Хью, – учитывая все риски и опасности, как и наши условия работы, я бы советовал тебе, как и любому, пообщаться с семьей и близкими, пока есть еще такая возможность. А то любой миг – и ты знаешь, как это бывает.
Хью сказал это уже более серьезно и вкладывая определенный посыл. Чуть погодя, после кратких раздумий, Клим, кивнув в знак согласия, хлопнул напарника по плечу и, развернувшись, отправился в отсек связи. Хью же решил крикнуть вслед:
– Передай от меня там всем привет!
Клим быстро оказался в рубке связи, расположенной по соседству с оружейным блоком. Он собирался занять одну из трех кабинок вдоль правой стены, изолированных от окружающих. Ближайшая к нему была открыта, внутри мало освещения, там монитор, микрофон, камера и клавиатура. Плотные створки двух других были закрыты, а у центральной, над панелью сбоку, горел огонек блокировки. Равно как и быстрая оценка безопасности окружения, блокированная изнутри дверь отвлекла его внимание на достаточное мгновение, чтобы остановиться именно в тот момент, когда створки открылись. Там, с трудом скрывая боль и слезы, сидела Света.
Клим встал прямо у входа, заслонив бьющий в кабинку свет. Сложив руки на груди, он смотрел на нее с интересом, желая крайне точно подобрать слова, дабы не только разговорить ее о причинах неоднозначного эмоционального всплеска, но и чтобы правильно преподнести свое внимание к этому вопросу, ибо ее состояние сейчас – это возможные проблемы потом, думал он про себя. Света же лишь мельком взглянула на него, вытирая то ли радостные, то ли трагические слезы, все ища для себя баланс между эмоциональным и реальным. То сжимая, то разжимая кулаки, она чуть наклонилась вперед, опершись руками на колени.
– Ты здесь из-за меня? – стараясь казаться отрешенной, спросила она, взглянув на Клима.
– Нет. Получилось сделать звонок?
Света лишь сделал несколько неуверенных коротких кивков головой, после чего решила сменить тему:
– А ты? Хочешь своим весточку кинуть?
Но Клим внезапно отошел, обратившись полностью к своему наушнику и отвечая на звонок, вызвавший заметные изменения в его лице. Света даже порадовалась этому, как хорошему маневру, отвлекающему от ее чувств, разобраться с которыми еще только предстоит.