Прошел еще один перекресток вглубь, все дальше от входа, и меня не перестает удивлять абсолютная чистота, все без малейших повреждений. Каждая лампа испускает ровный свет, без каких-либо помех, будто это идеальное место, где никогда ничто не происходило. И среди всей этой утопии идеального мира я ощущаю себя чужим, не только из-за альтернативного мышления, но и внешности, ведь на кого я похож сейчас – грязный от крови и пота, потрепанная одежда, бинтованные руки и давно не мытая голова, как и все тело, даже лицо обросло щетиной, отчего глаза еще больше выделяются. Я всего лишь обычный зверь, а не человек. Впервые я думаю, что все это было зря, и это не мое место, ведь я нарушил иерархию, будучи ведомым детскими обидами и мотивами. Только сейчас я понимаю, что с момента введения карантина не было ни единого признака того, что здесь есть люди. И я сам не имел причин – не говоря про доказательства – верить и знать, что здесь еще есть кто-нибудь, кроме безумных обвинений и мнения третьей стороны. Ведь все это даже близко не то, что я ожидал увидеть здесь.
Запись 62
Прошел еще несколько кабинетов – на каждом имеются имя и номер сбоку входа. Неожиданно для себя я резко обернулся, ведомый инстинктами, чтобы проверить тыл и не быть очередным трупом. Это было что-то вроде машинального движения, я не хотел делать это и, быстро взяв себя в руки, осмотрелся еще раз вокруг, отчего я чуть не потерялся в этом муравейнике. Но даже это не было бы самым выдающимся событием, ведь, стоило мне остановиться, я понял, что меня напрягает больше всего. То, что научило меня выживать, научило драться и быть сильным, – животные. Их тут нет – даже намека на их существование в этом идеальном месте, обратной стороной монеты которого является жилой блок. Нет того, что стало чем-то близким для меня, даже если это желает лишь крови. Я не подготовился к такому – и получаю лишь смятение. И сейчас каждая мелочь напоминает мне о цивилизации, чье определение уже давно потеряно в моей памяти. Я запутался в том, что мне нужно и чего я хочу. К счастью, эволюция затрагивает любую форму жизни. Хоть и в разной степени, но я кое-что запомнил – жаль, не самым лучшим образом. В попытках что-либо осознать, находясь в одиночестве, собственный разум легко подставит нужные фигуры для создания комфорта, играя роль защитного механизма для продолжения игры в лишь ему понятную головоломку, и шанса поверить в обратное уже не будет. И здесь встает вопрос, на который я, возможно, знаю ответ: кто дает понимание того, что правда могла изменить своему определению?
После бесконечной ходьбы я остановился на очередной развилке и не сразу, но увидел в конце левого коридора вход в другое помещение. Через один перекресток, если пойти налево, кабинеты сменяются отдельным помещением, не имеющим здешней атрибутики. Дверь там открыта, и отсюда видно, что освещение меньше, чем здесь, но не это было причиной того, что я направился туда. Из-за отсутствия каких-либо отвлекающих факторов довольно быстро я оказался у двери. Немного промедлив, я сначала просто оглядел, что внутри. Широкий зал метров двадцать в длину, соблюдающий все стандарты муравейника по чистоте и количеству содержимого. По правой стороне почти во весь этот зал располагается большое количество графиков, чертежей и карт, космических карт. Вся стена, на которой это прикреплено, имеет внутреннюю подсветку, освещая прикрепленные материалы, и это единственное освещение в этом зале, но его хватает, чтобы увидеть все. Неспешно идя вперед, я рассматриваю все данные, что есть на бумагах, ламинированных чертежах и фотографиях разных планет, и все это разных размеров, сопровождается разными заметками и вычислениями, написанными то маркером, то ручкой. Складывается ощущение, что те, кто это все разместил, искали что-то или кого-то в космосе, высчитывая путь и координаты, используя все имеющиеся данные. Такой размах и масштаб впечатляют.
С обратной стороны вся мебель, используемая, видимо, для посещения лекций или отчетов, задвинута в разные стороны и стоит одна на другой, лишь бы освободить место для большей свободы передвижения. Разглядывая и пытаясь понять хоть что-то из всего этого исследования – или как это можно еще назвать, – я снова потерял счет времени и даже не знаю, счет на минуты идет или на часы. Пора идти дальше, я не ученый, и верить собственным глазам и знаниям довольно рискованно. Только не успел я отойти и на несколько шагов, как словно заряд тока пробил все мои нервы, заставляя видеть совсем другую картину этого места: из-за голосов людей, которые слышатся оттуда, откуда я только что пришел.