Швед, что-то тихо ворча себе под нос, шагал первым. Заставить себя молчать он не мог, привычка разговаривать с собой въелась в него крепко, но здесь, в тени Леса, само собой возникало желание оставаться тихим, издавать поменьше звуков.
— Что там? — вздрогнула Яна.
Она немного отстала и сейчас ускорила шаг, чтобы держаться ближе к Шведу и Алексу. — Это звери? Мутанты?
— Вряд ли, — буркнул Швед. — Иди, не задерживайся — это главное правило. Не надо стоять на месте без причины. Если будем шагать, то, может, Лес и пропустит. Здесь недалеко совсем, только узкую полосу пересечь.
Потом Алексу тоже показалось, что он заметил движение за деревьями, будто промелькнул темный силуэт, но, когда попытался всмотреться, — ничего. Только движение световых пятен под качающейся шуршащей листвой… Трое людей шагали сквозь Лес, а он шумел кронами, будто неодобрительно качал головой, неохотно пропуская путников. И ни на мгновение не позволял забыть: они здесь чужие, они лишние.
Череда светлых и темных пятен тянулась во все стороны, насколько можно было разглядеть, и Алексу уже чудилось, что они никогда не выберутся отсюда и даже что выбираться некуда, Лес теперь повсюду. Сколько ни шагай, не будет ничего, кроме деревьев, кустов и ползучих побегов, которые шевелятся, словно змеи, под ногами. «Морочит Лес, — бурчал на ходу Швед, — не верьте ему, на самом деле все не так, как здесь кажется…» Что он имел в виду, Алекс не понял, но очень хотелось послушаться спутника и не верить здесь ничему, потому что это Лес, а в нем все не так, как за его пределами… Но только есть ли что-то за пределами? Или Лес так и будет тянуться, без конца и края? Разве есть что-то кроме Леса? Нет ничего больше, Лес — он теперь повсюду…
Поэтому, когда путники вдруг оказались на залитой солнечным светом опушке, Алекс испытал скорее удивление, чем радость. В лицо пахнуло прохладным ветром…
— Прошли, — намного громче, чем прежде, заявил Швед. И длинно выдохнул. — Отпустил Лес…
— Мне казалось, никогда он не кончится, — признался Алекс.
— Мне тоже, — поддакнула Яна. — Казалось, так и прошагаю всю жизнь.
— А я вам говорил: не верьте! Лес не врет, нет… только правда у него другая. Это Имир, его сны — вот что чудится нам в Лесу. Чужие сны.
Это Швед говорил уже на ходу, он широко шагал прочь от опушки, и Алекс с Яной поспешили за ним. На этот раз их путь через Лес оказался легким, но искушать судьбу не следует — лучше как можно быстрее убраться отсюда.
Алекс прислушивался к своим ощущениям — странное восприятие мира, подаренное напитком крайних, медленно отступало, сходило на нет. Поначалу все молчали, потом Швед снова забормотал. И его отпустило, значит.
— Теперь совсем недалеко, — проговаривал отшельник свои неторопливые мысли. — Вот эту развалюху обогнем, за ней пригорок, перевалим через него, и моя хата уже видна будет. Это хорошо, это правильно, что мы через Лес напрямик прошли. Батька людей за нами вышлет. Он мстительный и мелочный, я таких людей знаю. Для него важно, чтобы последнее слово всегда за ним было, значит, отправит своих бойцов за мной. Ржавый дорогу покажет, он знает, где я обосновался… Только мы их хорошо опередили, когда дорогу срезали… Леха, ты заметил, какой здесь ветер?
Алекс только теперь сообразил: ветер стал намного сильнее, чем до того, как они вошли в Лес. До сих пор все мысли вертелись вокруг опасного перехода, он даже не обратил внимания, как быстро бегут по небу рваные облака. Под защитой деревьев было спокойно, только верхушки раскачивались. А ведь снаружи-то чуть ли не буря. Это сделалось особенно заметно, когда беглецы стали подниматься по склону пригорка, с которого, как сказал Швед, будет виден его дом.
— Ну да, крепко дует.
— Вот я мыслю, потому мы так легко и прошли сквозь Лес, что он другим занят, не до нас ему было, — сделал неожиданное заключение Швед. — Этот ветер неспроста. Лес готовит что-то. Знать бы, что именно.
— Ну ты даешь! — встряла Яна. — Как это лес может ветер создавать? Ветками намашет, что ли?
И она повертела над головой обеими руками, изображая, как Лес создает ветер. Швед буркнул:
— Совсем же дитя…
Алекс стал объяснять:
— Нет, не ветками. Лес многое может, ветер поднять — это не самое трудное. Во время Шторма земля дрожит, это как, по-твоему? Не Лес делает?
— Нет, все-таки! Как он ветер поднимает?
— Да мне откуда знать? Ну, вот представь: если на достаточно большой площади Леса вдруг начинает понижаться температура… ну, хотя бы на несколько градусов, однако участок большой, тысячи квадратных километров. Что произойдет?
— Ну, холоднее будет.
— Образуется область повышенного атмосферного давления. От охлажденного пятна к более теплым участкам подует ветер. А если нагреваться и охлаждаться будут площади в определенном порядке, то этот ветер можно направить.
— Учи ее, Леха, учи, — одобрил Швед. — А то нынче никто ничему учиться не хочет. Суеверные все стали, знаний нет, одна слепая вера и страх перед Лесом. Будто Лес — бог или дьявол.
— Нет, он мертвый великан, — поддела Яна. — Я слышала, как ты про великана байки травил.
Швед не ответил. Когда прозвучала последняя реплика, он как раз первым поднялся на верхушку пригорка, заросшего кустами. Сбился с шага и резко присел.
Яна с Алексом, отстававшие на пару шагов, нырнули в кусты следом за ним.
— Что там?
— Новая орда, — буркнул Швед. — Лес бы их взял… Успели, опередили нас все-таки! Но как?
Алекс раздвинул колючие ветки и выглянул, — дом Шведа в самом деле был отсюда виден, а в паре сотен метров от него за кустами перемещались фигурки в черном. В отряде Батьки все носили черное, так что сомневаться не приходилось, это кочевники. Они, должно быть, не решались идти к дому, не убедившись, что он пустует.
— Они на байках прикатили, — вставила Яна, — в обход. И уже давно, я моторов не слышала.
— Вряд ли их много, значит, я домой сегодня все-таки попаду, — решительно заявил Швед. — Только осторожно нужно, без ошибок. Патронов маловато.
Кочевники осторожничали, перебегали за кустами, подкрадываясь ближе к отшельническому жилью. Потом двое решились — бросились бегом через открытое пространство к развалинам, которые тянулись от дома к опушке. Добежали и упали за кирпичными стенами.
— Вот что, сейчас рыночные убедятся, что дома никого нет, — заговорила Яна, — и самый глупый из них начнет дверь ломать. У них нет понятия о замках, они не знают, как отпереть, будут ломать, точно! А мы так и будем здесь торчать? Ждать, пока они полезут внутрь?
— Давайте назад, — велел Швед. — Этот холмик мы обогнем, дальше я вас оставлю и пойду к оврагу. Хороший овраг, я его нарочно для такого случая присмотрел. Он тянется почти до самого дома, весь зарос кустами. По нему я подберусь поближе.
— Почему ты? Мы тоже с тобой! — предложил Алекс.
— Всем нельзя, — Швед попятился сквозь кусты, чтобы спуститься по дальнему от дома склону пригорка, — если в овраге накроют, всем хана. Вы с Яной останетесь и будете наблюдать. Если они к оврагу пойдут, отвлекайте, делайте, что хотите, но мне дайте к ним подобраться.
— Тогда возьми мой автомат, у меня ж полный магазин!
— А, это правильно.
Швед провел спутников ложбинами, поросшими кустарником и низенькими кривыми деревцами, и Алекс еще раз удивился предусмотрительности старого приятеля — ведь точно же Швед заранее присмотрел эту дорогу. И овраг этот, по которому можно к дому подобраться, тоже. Наверняка прикидывал, как бы им воспользоваться. А еще Алексу было досадно, что он топает, как горбун, в то время как и Швед, и Яна крадутся совершенно бесшумно. Попробовал, как они, — ничего не вышло, не умел Алекс скрываться. Правда, сейчас особых способностей от него и не требовалось. Кочевники убедились, что в доме никто не подает признаков жизни, и осмелели. Алекс уже слышал, как кто-то распоряжается, зычно покрикивая: