Один из рыночных ткнул его в бок и показал шлем застреленного бойца Армии Возрождения:
- Не ори, здесь тоже они крутились. Петруху подстрелили.
- Говори по делу, - потребовал Батька, подходя к толпе.
Байкер сглотнул и заговорил медленнее, без напора. Алексу показалось, что парню хотелось орать и размахивать руками, описывая схватку у Химзавода, но, глядя в холодные глаза Батьки, он заставил себя говорить медленно и четко. Из его рассказа могло показаться, что у Химзавода была великая битва, в которой отважные кочевники круто схватились с армейцами… но Алекс не сомневался, что там повторилось примерно то же, что и здесь, на дороге, только перевес был на стороне Армии Возрождения. То есть дозор Черного Рынка сбежал, чтобы не окружили. Батька, наверное, пришел к тому же выводу, потому что, не дослушав, спросил, что представляет собой семнадцатый цех.
- Хорошая домина, - подумав с полминуты, ответил байкер. Забором окружена. Забор-то плевый, метра два, не больше. Но из окон хорошо простреливается. Когда будем перелезать – все как на ладони окажемся. К воротам вела дорога, но по Химзаводу Лес основательно оттоптался, отовсюду корни повылезли, дорогу местами разворотило. Таратайка к воротам прямиком не подойдет, придется петлять по ухабам.
- Сколько армейцев насчитали?
- Десятка три точно.
Батька кивнул и задумался. Алекс представлял, о чем рассуждает командир: штурм будет непростой. «Таратайка» - это, конечно, бронированный автобус. А он к цеху напрямую не пройдет.
Бойцы собрались вокруг и ждали, что скажет Батька. Тот потеребил длинные вислые усы и изрек:
- Ну, теперь, значит, дуй к Хану. Обскажешь ему, что с Химзаводом. Вот как мне сказал, так и ему, слово в слово. Скажешь, Батька цех у Армии отберет, но к возрожденцам идет большая группа с учеными какими-то. Я их дожидаться не буду. Соберу трофеи и уйду. Или пусть подкрепления шлет. Понял?
Затем командир взглядом отыскал среди бойцов Миронова:
- Теперь ты. Подумал, кого берешь?
И тут же, без паузы – снова байкеру:
- Ты чего еще здесь? Что-то не ясно?
Боец, бормоча, что понял-понял, выкатил свой мопед из толпы, и тут же затарахтел мотор. Алекс удивился: а ведь Батьку боятся! Вроде, говорит тихо, глядит невыразительно, однако стоит ему сказать – и любой сорвется с места, помчится исполнять приказ. Вот этот, посыльный, наверняка рассчитывал передохнуть после боя и гонки по бездорожью. В это время Батька все тем же невыразительным голосом глухо бормотал:
- Тебе, Миронов, задача такая. Сейчас двигай с этим малым, - кивок в сторону Алексея, - к человеку по прозвищу Швед. С ним сговоришься, чтобы провел под землей в цех. Нынче ночью выдвигаетесь, к завтрашнему полудню должны быть на месте. Мы тем временем начнем шевелиться. Будем изображать штурм цеха. Армейцы на нас включатся, тут вы по ним с тылу ударите. Мы услышим перестрелку в здании, тоже врежем всей силой. И главное, растолкуй своим – ничего не брать. Там, в семнадцатом цехе, есть что-то такое, что армейцам позарез нужно. Значит, и Хану это нужно. Если ненароком повредите, Хан спросит. Понял? Армейцев бить, но аккуратно. Больше ничего не ломать, не хватать, а лучше всего – даже не замечать. Тебе же после спокойней спаться будет. Я сам все осмотрю и что Хану нужно, лично сам же отберу. Ясно? Вот и давай, шагай к Шведу.
- Шведа сейчас дома нет, - рискнул вставить Алекс. – К вечеру должен появиться.
- Ничего, ничего, мы его на месте подождем, - вдруг засуетился Миронов. – Я понял, Батька, все исполним в точности.
И тут же принялся выкликать имена и клички шестерых, которых наметил для этого задания. Тут как раз подвалил Власов с обещанными обоймами и, вручая их, поглядел так выразительно, что Алекс не мог не улыбнуться. На несчастного старосту сегодня свалилось слишком много забот – жили Выселки спокойно, никому не были нужны, а тут на тебе! И Армия Возрождения, и Черный Рынок, да еще какая-то тайна на Химзаводе. Но чем мог помочь простой бродяга? Алекс только развел руками:
- Я не забыл, Власов, не забыл. Что смогу, то и…
Закончить фразу ему не дал Миронов:
- Хорош трепаться, парень. Слышал приказ? Батька не любит, чтоб с его приказами тянули.
Алекс кивком пригласил кочевников шагать за ним и повел в обход двухэтажки. Миронов поначалу нервно оглядывался – как там командир? Не глядит ли вслед? И только когда отряд обогнул старое задние, и показались руины поселка с темнеющей за ними полосой Леса, забеспокоился:
- Ты куда нас повел? Там же Лес!
- Сейчас свернем, - успокоил его Алекс, - пройдем вдоль кромки. Я сперва хочу, чтобы между тобой и Батькой был этот дом. А то ты только назад и глядишь. Так шагать несподручно. Боишься его?
- Батька правильный командир, - строго сказал Миронов, и скривился, так что морщины на его физиономии проступили резче, - его приказы выполнять нужно беспрекословно.
- Точно, - поддакнул шагавший за ним здоровяк, за плечом которого висел ПКТ с прилаженными самодельными сошками. Еще он тащил несколько цинков, но на таком верзиле они смотрелись не более громоздко, чем кобура на боку самого Алекса. – Батька – он такой…
Этого мужика приятели звали Бугаем, прозвище было подходящее. Кроме него, в шестерку Миронова входили двое похожих друг на друга рыжих веснушчатых парня, седой старик и еще один кочевник, в кожаной безрукавке, с обнаженными руками, сплошь покрытыми татуировками. Этот все время молчал, но Алексу он сразу не приглянулся, неприятный тип, от него словно исходила устойчивая аура злобы. Он напялил каску убитого армейца, но все равно больше походил на головореза-отморозка, чем на бойца сильного клана. Прозвище старика было Ржавый, он как раз Алексу скорее понравился – спокойный такой, рассудительный. Рыжие молодцы были братьями, звали их Семка и Пашка, но Алекс сразу же перепутал, который из них кто. И все кочевники, как один, косились на темную полосу Леса за руинами. Алекс не стал их дразнить и свернул сразу за двухэтажкой, чтобы пройти по остаткам улицы. Справа и слева громоздились груды хлама, когда-то бывшие домами, а улица превратилась в полосу земли, заросшую по пояс сорной травой.
Чтобы не терять времени, он сразу начал объяснять Миронову, с кем придется иметь дело:
- Шведа лучше не задирайте, он человек сложный. Если упрется, я его не смогу убедить.
- Мы убедим, - буркнул кочевник в армейской каске. Голос у него был злой, под стать облику.
- Вот этого я как раз и опасаюсь, - кивнул Алекс. – Не нужно его злить. Швед будет разные странные вещи говорить, вам может показаться смешным, но на самом деле в его словах большой смысл. Просто пропускайте мимо ушей, и все. И не спорьте, это в ваших интересах.
- Слышал, Жила? – строго сказал Миронов. – Не зли проводника. А то знаю я тебя! Мне проводник нужен, пусть он смешные вещи говорит.
- Ладно, - буркнул татуированный Жила. – Пусть на Химзавод доведет, до тех пор смолчу. На Химзаводе отсмеюсь.
- И еще, - продолжил Алекс. – Мы слишком рано придем, Шведа на месте не будет. Раз вам было невтерпеж, я сведу к его дому, а там придется ждать. Так вот, в хату не суйтесь. Шведа уже не раз пытались обокрасть, он дома редко бывает, ну и кое-кому, видно, пришло в голову, что если хозяина нет, то можно поживиться. Не вышло.
- Что так? – поинтересовался Пашка. А может, Семка.
- Он ловушки оставляет, уходя. Говорю же, он будет говорить странно, но сам человек очень основательный. На моей памяти раз пять или шесть к нему пытались влезть. Один раз я сам Шведу помогал мертвецов вытаскивать. В общем, делайте, как я скажу, Шведа не злите, а я постараюсь его уговорить.
Жила сплюнул – и это тоже вышло у него нарочито злобно. Миронов глянул на бойца, и тот смолчал. Но Алекс уже решил, что обязательно предупредит Шведа насчет этого молодчика. От таких всегда можно ждать какой-то подлянки.
Они миновали развалины, но заросли по-прежнему маячили темной громадой по левую руку. Миронов спросил:
- Почему мимо Леса идем? Это и есть дорога к Шведу?