- Увидишь. Ну ладно, ладно, не гляди на меня так. Не нужен мне пулемет, просто у них ничего ценного больше на виду не было. А я хочу на Химзавод наведаться, мне там в прошлый раз кое-что интересное на глаза попалось, но сразу не разобрался. Думал, в другой раз там еще покручусь, рассмотрю как следует. Но потом Лес надвинулся, один я бы не рискнул туда возвращаться. А тут удачный случай, целым войском нас сопроводят. Просто мне нельзя было легко соглашаться, они бы что-то заподозрили. Ну и напарник надежный не помешает, чтобы за моей спиной приглядывал. Ты как раз подходишь. И потом, тебе тоже будет интересно покопаться там, куда я хочу влезть.
Алекс подумал и сказал:
- Зря ты им про Имира.
- Ничего. Пусть считают, что я тронутый.
В путь вышли до рассвета. Батька велел быть на месте к полудню, а на дорогу, по словам Шведа, раньше требовалось часа четыре. Теперь же, когда Лес вытянул свое щупальце над подземным коллектором, переход мог потребовать и вдвое больше времени. Кто знает, что там, под землей? Под Лесом…
Правда, пришлось едва ли не полчаса ждать снаружи, пока Швед копошился в доме, налаживал ловушки. Он выспросил у Алекса, каким путем проникла в здание «дочка», и теперь особое внимание уделил решеткам. Бойцы Миронова, зевая, топтались перед дверью, пока внутри хозяин приводил в порядок хозяйство. Бугай нервно прижимал к себе ПКТ и вздыхал.
- А дочка-то этого хмыря где? – вспомнил Жила. – Она ж вроде дома должна остаться? Хотя вчера ее что-то не видать было…
Алекс, к которому был обращен вопрос, просто пожал плечами. Объясняться не хотелось – хватит и того, что перед Шведом пришлось распинаться, почему отпустил воровку. А Лес ее знает, почему… Воров и мародеров Алекс, как и все другие честные бродяги, терпеть не мог, а вот к Яне почему-то доброе чувство возникло, как будто невесть сколько уже друг друга знают. И потом, она же ничего у Шведа не сперла, он проверял. Даже свои яблоки оставила, «честно» украденные на рынке.
Наконец на пороге появился Швед – в походном снаряжении он напоминал сказочного гнома, коренастый, плечистый. Тяжелые ботинки, плотная куртка, которая добавляла объема его и без того мощной груди, и густая борода тоже вписывались в общую картину.
- Значит, так - заговорил Швед. – Меня слушать беспрекословно. Скажу лечь – значит, все падают и лежат. Скажу прыгать – все прыгают. В опасных местах вот этот, в каске, первым пойдет, и не спорить.
- Э, а чего я? – вскинулся Жила.
- Потому что тебя для этого и взяли. В любом правильном отряде должен быть дурень, которого пускают первым, потому что его не жалко. Слышь, Миронов, я правильно говорю? Молчишь? Значит, правильно. А ты, с пулеметом, позади пойдешь. Когда под землю спустимся, там тесно будет, ты один только и сможешь назад глянуть, так башкой верти, смотри и слушай. За спиной всегда опасность больше, чем впереди. Ну, пойдем, что ли?
Швед сразу взял приличный темп, остальным пришлось подстроиться под его размашистую походку. Поначалу все косились на непривычно близкую стену Леса, но Швед вел немного в сторону, и грозная темная громада отползала все дольше и дольше. Перед рассветом окрестности затянула дымка, и Лес казался единой темной массой, которая дышит опасностью.
- По-моему, Химзавод в стороне, - нагнав Шведа, заметил Миронов. - Почему иначе идем?
- Впереди холм будет. Осмотримся, оттуда обзор хороший.
Вскоре начался подъем, впереди над туманом проступила поросшая приземистым кустарником верхушка холма. Достигнув ее, Швед остановился. Бойцы стали оглядываться.
- Это Химзавод? - спросил то ли Семка, то ли Пашка, глядя на проступающие из тумана длинные крыши зданий.
- Он самый, - кивнул Швед. Только нам на другую сторону, семнадцатый цех отсюда не виден. И главное, вон куда смотри.
Он указал на длинную темную полосу между холмом и Химзаводом, это был тот самый «язык», протянутый Лесом от основного массива. Почему Лес то разрастается, то останавливает продвижение? Кто его знает… Алекс слышал разные гипотезы. Пробуждение великана Имира – тоже объяснение, не хуже и не лучше любого другого.
Когда все насмотрелись и прониклись сложностью задачи, Швед повел отряд вниз по склону.
- Слышишь, Швед? – спросил Алекс, нагоняя проводника. – Если Лес – это волосы Имира, то, получается, он был очень волосатым. Прямо обезьяна.
Эти слова оказали на Шведа неожиданное действие, он вздрогнул, резко побледнел и - прижал ладони к вискам, к странным розовым шрамам.
- Обезьяны… - повторил он запинающимся голосом. – Да, они волнуются, скачут в клетках, трясут их, они орут. Воняют и орут...
- Ты чего? – понизив голос, спросил Алекс. – Что с тобой?
Швед уже опомнился и оглянулся – не заметил ли кто из бойцов Черного Рынка этот приступ. Те пялились поверх голов Алекса и Шведа – напоследок присматривались, где торчат из тумана крыши Химзавода.
- Ничего, - уже спокойно ответил Швед. – Иногда мне кажется, будто я что-то помню. Обезьяны… были обезьяны. Но что с ними такое? Почему они орали?
- Не понимаю, зачем историку обезьяны? Ты ведь историком был, верно?
Швед только пожал широкими плечами и прибавил шагу, теперь он снова сменил направление, и группа приближалась к кромке Леса. Короткий переход – и Швед остановился у заброшенного сооружения, сплошь увитого ползучими побегами. До Леса отсюда было метров двести, но растительности хватало и здесь, стебли переплелись и скрыли бетонные стены, так что сложно было сказать, что за здание скрывается под листьями.
Проводник вытащил здоровенный тесак и обрубил несколько толстых веток. Семка с Пашкой по его приказу раздвинули сеть вьющихся стеблей – открылся пролом. Толщина бетона была не меньше полуметра, но что-то разворотило его так, что даже Бугаю не трудно было протиснуться внутрь. Швед пролез первым и включил фонарик.
- Давайте за мной, - крикнул он, - вход в подземелье здесь.
Неведомая сила, проломившая стену, и внутри поработала основательно – когда Швед повел фонариком вокруг, в луч света попадали разнокалиберные обломки и горы щебня. Стены и перекрытия были изломаны, обрушены и местами выглядели так, будто куски бетона побывали под прессом. Спуск в подвал оказался частично перекрыт косо поваленной плитой. Швед присел, осветил фонарем лестницу, уводящую в черную глубину. Где-то поблизости мерно капала вода, среди щебня с хрустом и скрежетом переползали здоровенные слизни, что-то шелестело в темноте.
- Ну вот, это самое место, - объявил Швед. – Вход!
- И ты что, скажешь мне первым идти? – сердито ощерился Жила.
Швед ответил ему спокойным взглядом.
- Нет, конечно. Я же сказал: ты пойдешь первым, если какая-то опасность встретится. А здесь все мирно.
И, согнувшись, стал протискиваться под плиту.
Уровнем ниже подземелье выглядело вполне прилично – почти не тронутое той силой, которая развалила стены наверху. Несколько гниющих побегов на лестнице, плесень и мокрицы, вот и все. Стены и перекрытия здесь остались в целости. Пол просторного помещения выложен бурой кафельной плиткой, стены когда-то были выкрашены, но сейчас краска облупилась, облезла и местами скрывалась под пятнами плесени.
- Давайте за мной, - объявил Швед, – поначалу все должно быть спокойно, но не расслабляйтесь, Лес рядом.
Он пересек зал и первым шагнул в темный зев коллектора, Алекс шел за ним и водил фонариком, разглядывая стены – в коридоре они были гладкими, бетонными. Бойцы Черного Рынка шли следом, здесь уже было тесно, и им пришлось пробираться по одному. Жила оказался за Алексом, и это немного действовало на нервы. Миронов шел предпоследним, а в хвосте брел молчаливый Бугай.
- А здесь ничего так, - подал голос Семка. Хотя, возможно, это был Пашка. – Тихо, спокойно. На Химзавод дойдем, ни разу не чихнувши.
- Смотри, сглазишь, Лес все слышит, - одернул его суеверный Ржавый. Огляделся, где бы найти дерево, чтобы постучать, как требует народная примета. Ничего не приметил и похлопал приклад своего «калаша».