Грязный, в поту и крови, с тяжестью в грудной клетке и болью в горле, Портер трясся от боли в мышцах, явно не готовых к таким нагрузкам. Но если это лишь вопрос времени, то его ум уже явно труднее справляется с переживанием подобных событий. Когда-то он принимал здешнее успокоительное пронокс, что было и так крайне сильным, а при вступлении в симбиоз с зараженным человеком становилось настоящим катализатором самых разносторонних преображений и невообразимых порой последствий. И без того немыслимые изменения в человеке на этой станции оборачивались еще большими последствиями, не имеющими никакого аналога, хотя и представить было страшно, какой путь выберет иноземная эволюция даже без пронокса. А ведь Портер уже давно заражен, как и любой, чьи легкие вдыхают воздух на станции, где иноземная Жизнь решила создать свою атмосферу, благодаря эксперименту в полевых условиях… То ли из-за вируса, то ли из-за бактерий, но почти каждый сходил с ума в этом месте, становясь разными путями истинным безумцем, умирая в ужасных психических отклонениях и теряя связь с реальностью, а самым неудачным оставалось превращение в ужасающих существ. Были и те, кто вобрал в себя оба варианта.
К счастью для Портера, в тот момент, как он оказался взаперти по воле Харви Росса, еще по одной его воле он смог получить сведения о проноксе и его истинном влиянии. Важным для него сейчас было вспомнить об этом из-за произошедшей драки, которую ранее он бы и не заметил, ведь под действием пронокса ему, казалось, и равных-то нет, и, имея в руках огнестрельное оружие, он не боялся проливать кровь. А теперь, вот уже три месяца как не используя лекарство, он превратился в слабака и труса, с трудом контролирующего своего зверя, хотя никогда таким не был. И тот факт, насколько он был на грани смерти, буквально на пустом месте заставляет ненавидеть себя. Как и следует, все эти размышления отрезвляют его, позволяя наконец оценить события с правильной стороны: он ушел без оружия и припасов, оставив к тому же свой дом открытым, рискуя потерять все запасы и впустить то, с чем сейчас он не справится.
Резко поднявшись и вновь взяв в руку кусок на удивление крепкой белой кости, измазанной в чем-то прозрачно-липком, Портер быстро стал возвращаться, лишь мельком оглядываясь по сторонам, боясь встретить сопротивление и не нанести удар первым. Каждый шаг давался легче и легче, хотя его все же пошатывало, но боль в мышцах придавала и адреналина, да и путь был коротким. «Надо было не прекращать колоть пронокс», – думал он на ходу, принимая факт превращения в нечто ужасное в ускоренном темпе.
Ворвавшись в знакомые стены, Портер сначала был ошарашен от неожиданно нахлынувшего спокойствия и чувства безопасности, а после почти поддался паранойе, вынуждающей проверить каждый угол на наличие врага. На удивление и счастье, никто не ворвался сюда, предвкушая прекращение голода. Стоя посреди, он закономерно подумал о том, что, возможно, никого уже и нет, кто бы мог искать или охотиться, пусть станция и огромная. Лишь те, впавшие в спячку, остались, выиграв главный раунд эволюции, научившись адаптации на долгий период.
Он закрыл дверь, используя замыкание нужных проводов, грохот повторился. Портер вымыл руки, лицо, проверил вырванную кость на отсутствие каких-либо живых организмов, как возможных сейчас, так и могущих появиться в будущем: все же эта Жизнь куда сильнее известной человечеству ранее. Спрятав кость в пустой контейнер из-под еды и убрав за пределы комнаты, прямо к стенке за дверью, ныне спокойно открывающейся, Портер не мог найти себе места.
Часто он представлял тот момент, когда дверь откроется и даст ему шанс убраться с этой станции на корабле. Корабле, арендованном его компанией в служебных целях, куда точку отправки он установил совершенно иную, дабы сокрыть путь полета. Все же каждый полет был под контролем правительства и частных компаний, просто так никуда ты не отправишься: нужны бумаги и цель, разрешение и права… Все это кажется ему таким забавным сейчас.
Много раз он был уверен, что его никто и ничто не остановит от побега, и пусть он лучше умрет при попытке, нежели останется заперт в клетке. «Отличное название – клетка», – подумал он, топчась на месте, крепко держа дробовик в руках, боясь выпустить его из объятий все еще под влиянием недавней схватки. Были моменты, когда он хотел покинуть Вектор способом, показанным Харви, представляя то, как его оставшаяся жизнь пройдет здесь в четырех стенах. Сейчас он в смятении: ведь это был его первый выход за три месяца, и влияние это оказало настолько сильное, насколько он готов поверить в вымысел сегодняшних событий. Ведь в таком случае все остается в мечтах, где нет страха неудачи, а угроза его жизни сводится к минимуму. Кратким движением Портер проверил работоспособность выхода и, убедившись в достоверности своих воспоминаний о сегодняшних событиях, на мгновение всерьез пожалел об открывшейся возможности. Когда живешь в одних стенах, с ними срастаешься – и это сказалось на нем сильнее, чем он предполагал.