Стражник завалился на бок, сжимаясь в комок, кинул последний взгляд на огненную стену. И замер, не в силах заставить свою грудную клетку вздыматься раз за разом, опаляя легкие горьким, горячим дымом.
Прямо над ним возвышалась дева в слепяще белых одеждах, от вида которых слезились бы глаза, если бы слезы, едва выступив, не высыхали от жара, оставляя после себя лишь соль. Дева смотрела на Вадима, склонив голову, обрамленную белым пламенем волос, и стражник узнал ее.
Селена.
Пересохшие губы треснули и засочились вьюшкой, которая тут же спеклась коркой, когда он попытался произнести ее имя, но из горла вырвался лишь невнятный хрип, такой же сухой и трескучий, как голос пожара. Селена отвела от него взгляд и пошла прочь по направлению к огненной стене, оставляя босыми ногами обугленные следы.
Вадим заставил себя подняться. Хотел пойти следом, раз окликнуть не получалось, но ноги не слушались, будто приросли к земле. Или пригорели. А ведьма дошла уже до границы пламени, которое ничуть не обжигало ее, ведь она сама состояла из чистого огня. И тогда стражник снова крикнул:
— Селена! — хриплым, надтреснутым голосом.
Она обернулась через плечо. В некогда зеленых глазах плясали языки пламени, окрашивая их в медовый цвет.
— Мне надо туда, — молвила ведьма.
— Куда? — Вадим все еще пытался сделать хоть шаг, но колени будто стянуло невидимой цепью.
— В огонь.
— Зачем?
— Это единственное спасение для нас с тобой, — и шагнула прямо в пламя, растворяясь в нем.
Вадим закричал, резко садясь на лавке и скидывая с лица плотное одеяло. От крика запершило в пересохшем горле, и он надсадно закашлялся, захлебываясь собственным дыханием.
Кто-то хлопнул его по спине и сунул в руки глиняную кружку, приятно гладкую и прохладную. Стражник благодарно кивнул, в пару глотков уничтожая содержимое. Квас.
— Еще, — попросил он, возвращая кружку и только сейчас замечая, что на него уставились десятки пар глаз.
Он был в гриднице в гарнизоне Ратмира. Вокруг на лавках расположились его люди. Кто-то уже лежал, кто-то лишь готовился ко сну, снимая доспехи. Несколько человек сидели за столом, сражаясь в тавлеи. Сколько же он проспал? Кажется, не больше часа. За окном еще даже стемнеть до конца не успело, хотя на столе были расставлены зажженные свечи, и рыжие блики от их пламени танцевали на стенах и потолке.
— Вот, — ему подали кружку, вновь наполненную квасом.
— Спасибо, — Вадим осушил ее уже медленнее, ощущая, как приятная прохлада расползается по всему телу, а на лбу выступает испарина.
— Сон, что ли, дурной? — спросил один из солдат, и в голосе его слышалось искреннее переживание.
— Ага.
Остальные мужики, поняв, что ничего страшного не произошло, потихоньку вернулись к своим делам: зазвучали неспешные разговоры, загремела кольчуга, застучали передвигаемые по тавлее фигурки.
— А что снилось-то? — присоединился к разговору второй, тот, что квас подавал.
— Пожар, — коротко ответил Вадим, возвращая кружку и поднимаясь с лавки.
— Это к благополучию, — тут же заявил собеседник.
— Господь с тобой, — заспорил первый. — К благополучию — огонь в очаге, а коли пожар — жди беды. Мне бабка рассказывала…
Продолжения Вадим не услышал, поскольку босым вышел на улицу подышать свежим воздухом и привести мысли в порядок. В гриднице душно было, а он во сне еще и одеяло на морду натянуть умудрился, вот и привиделась такая чертовщина: жарко, дышать тяжело, а запах видать от свечей, что коптили потолок недалеко от его лежанки.
Успокаивай себя.
Вадим просидел на крыльце около получаса, вновь и вновь вспоминая лицо Селены, гадая, где она сейчас и все ли с ней в порядке. Потом вернулся в гридницу, скомандовал отбой засидевшимся солдатам и завалился на лавку, отшвыривая подальше в ноги проклятое одеяло.
Рано утром, еще до восхода, Вадима тихонько разбудил караульный и доложил, что Агвид его к себе вызывает как можно скорее. Стражник кивнул, быстро натянул сапоги и рысью помчался к своему ярлу.
На улице запевали первые птицы, откуда-то донесся крик петуха. Несмотря на рань, было уже довольно тепло, и даже роса на траве успела подсохнуть. Проходя мимо того самого колодца, который не смог отыскать в своем сне, Вадим зачерпнул студеной воды из ведра, стоящего на срубе, и плеснул в лицо, чтобы хоть как-то проснуться.