Я приблизилась к пню, обошла по кругу, а затем поклонилась в пояс и положила в самый центр леваши. Села прямо в мох рядом и принялась заговор читать:
По кронам деревьев зашуршал ветер, где-то вскрикнула ночная птица, и снова все затихло.
— Что ж, хозяин. Буду считать, что ты мой дар принял, — пробормотала я, поднимаясь и отряхивая платье от налипшей палой листвы. Пора было возвращаться обратно.
В центре поляны уже было готово кострище. Вель постарался: вырыл углубление в земле, обложил дерном, выстроил срубом сухие ветки. Лошади были стреножены и паслись неподалеку на длинной привязи, а сам наемник опять ушел в лес, видимо, силки свои на зайцев расставлять. Я предлагала еще днем косых колдовством выманить, но он отмахнулся только, что так нечестно со зверьем поступать.
Я снова осмотрелась вокруг, подмечая подходящие стволы деревьев, чтобы руны защитные рисовать, а затем хватилась своей сумки. На старом месте, у большого дуба, ее не оказалось…
— Что-то потеряла, ведьма? — прозвучало внезапно, над самым ухом.
От неожиданности я шарахнулась в сторону, но споткнулась обо что-то, упала. Коленом угодила в узловатый корень, торчащий из-под земли, и тут же ногу обожгло болью. Впрочем, вставать самой мне не пришлось, меня подняли, вцепившись в волосы на затылке. А затем заломили до хруста руки и зажали рот грубой потной ладонью.
— Вяжи ее. И заткни хорошенько, — уже другой голос, чуть дальше за спиной. — Обыскать не забудь.
Незамедлительно последовал удар под колени, и я рухнула на мягкий мох. На меня навалились со спины, засовывая в рот какую-то грязную тряпку и связывая запястья за спиной. В поле зрения, наконец, попал один из нападавших: высокий мужик в потертом кафтане, а за кушаком торчит длинный нож. Вывела нелегкая на банду разбойников…
— Где друг твой, ведьма? — спросил он, присаживаясь передо мной на корточки и кивая на наших лошадей, пока его подельник закреплял мой кляп с помощью веревки.
— Как она тебе ответит, дубина? Я ж ей рот заткнул, — заржал тот, что вязал меня.
— И то верно, не подумал, — усмехнулся мужик. — Ничего, мы его здесь подождем тихонечко. Явится рано или поздно.
— Да на кой он нам сдался? — третий голос, молодой совсем. — Сумку мы забрали, серебра там немало. Оглушить ведьму, взять лошадей и ноги делать.
— Да куда ж ты, Иван, торопишься? — хмыкнул тот, что в кафтане. — Ведьму обыскать надо, — он протянул руку и схватил меня за подбородок, задирая мою голову и осматривая лицо. От него несло луком и давно не мытым телом. — Хороша ведьма! Ну, чего глазами сверкаешь? Будешь ласкова, я тебя не больно убью, — другой рукой он потянулся к моей груди, ощупывая, и я зажмурилась от накатившего отвращения. — Плосковата, ну да ничего. На безрыбье, как говорится…
— Брось, Яровид. Деньги есть, в городе себе бабу сыщешь.
— А я эту хочу. У меня никогда ведьмы не было, — он снова схватил меня за подбородок. — Ну что, красавица? Будешь сговорчива? Или вас, ворожей, поджечь сперва надо, чтобы расшевелить?
Над поляной ревом грянул дружный смех, и я поняла, что их не трое. Больше…
— Ну что, мужики? — Яровид, не отпуская меня, обвел взглядом пространство за моей спиной. — Кто за мной в очереди на ведьму?
— Да ты попробуй сперва, а мы потом решим, — ответили ему. — Снулая она какая-то, без огонька…
— Ничего, — на меня снова уставились два серых глаза, а щербатый рот растянула улыбка, больше похожая на звериный оскал. — Я ее сейчас обогрею…
Вель летел быстрее ветра, даже в темноте легко отыскивая путь среди вековых стволов, перепрыгивая через торчащие из земли корни и пни. Он успел уйти довольно далеко от поляны, справедливо полагая, что до заката время еще есть. А потом, расставляя очередной силок, услышал смех, невнятный, отдаленный, отражающийся эхом от дубов. Тем не менее, он безошибочно определил направление…