— Знаю.
— Так вот, я прихожу к усопшему и тревожу его душу, пока она еще в мир иной не отошла. И он бродит за мной, но потом упокоевается молитвами родственников. А знаешь, что бывает, если забрать дар у давно умершего?
— Не знаю.
— И я не знаю, Агвид. Потому что никто в здравом уме этого не сделает. Никто не захочет тревожить дух, который годы пробыл в царстве мертвых. А в нашем случае сколько времени прошло?
— Двадцать три года минуло.
— Я заберу дар. Но вот получишь ли ты его… Вопрос интересный.
— Получу, — ярл припечатал меня взглядом. — Пусть не из твоих рук, это неважно.
— Если я умру, дух привяжется к дару. Тогда и поймешь, что это у тебя руки коротки.
— А что за дар у тебя на груди, Селена? Ты никогда мне не рассказывала.
Конечно же, он имел ввиду каплю лабрадорита в центре ожерелья. Конечно же, пошел он к черту.
— И не расскажу, Агвид. Многие знания — многие печали.
Ярл долго смотрел на меня, и в глазах его двигался серый лед, под который тебя затянет речное течение так быстро, что имя матери вспомнить не успеешь.
— Вадим! — наконец рявкнул Агвид, и стражник тут же явился на зов хозяина. — Приведи раба сюда.
— Имя, — напомнила я ярлу, пока стражник бросился исполнять приказ.
— Я на лабрадорите приказал выбить. Не забудешь, не потеряешь.
— Только камень испортил, — вздохнула я, крутя минерал в руках в поисках надписи.
— Раб прибыл, мой ярл, — отчитался где-то за моей спиной Вадим, а я торопливо спрятала камень в сумку. В другой раз прочту. Одно Агвид дал понять совершенно точно: никто не должен знать, куда я еду и зачем.
— Прекрасно, — ярл позволил себе развалиться на троне и устало потер лоб. — Заключайте свои договоры и в путь.
Раб выглядел куда лучше, чем день назад, в камере. Чист, даже причесан, одет в легкие кожаные доспехи. Оружия ему пока не давали, хотя, если верить рассказам Агвида, это ничего не гарантировало.
— Сядь, — велела я ему, кивнув на лавку и роясь в сумке в поисках необходимого.
— Спасибо, я постою. За один стол с ведьмой…
— Как угодно, раб. Позволь себе маленькие капризы, пока договор еще не заключен.
Он поджал губы, но ничего не сказал. Я же, наконец, достала из сумки искомое и выложила на стол: кинжал и засушенный цветок вереска.
— Процедура тебе знакома? — спросила, не поднимая головы.
— Знакома.
— Тогда так, — кивнула я. — Ты не задаешь вопросов о цели и конечной точке нашего пути. Ты всячески оберегаешь меня от всех возможных опасностей и не перечишь мне. Все мои приказы исполняются тобой беспрекословно. В обмен на это ты получишь свободу сразу, как только мы вернемся в город.
— И мне дадут уйти из города, — вставил он. — Сама же говорила, что мертвым свобода ни к чему.
— Само собой. Я рада, что ты меня слушал. Скажи свое имя.
— Нет.
— Это нужно для договора.
— Нет. Не юли, ведьма. Я же сказал, что знаком с процедурой. Достаточно моей крови.
— Ее доверить не боишься, а имя скрываешь, раб? — хмыкнула я, надрезая кинжалом свою ладонь и капая кровью на цветок вереска.
— Ты все правильно поняла, ведьма, — подмигнул он мне.
— Как же мне звать тебя?
— Как хочешь. Только не рабом, а то не сработаемся.
— Твоя очередь… наемник, — я протянула ему кинжал.
Он подошел ближе и принял оружие, слегка коснувшись кончиками пальцев моей ладони, и я невольно вздрогнула. Нормальные люди боятся ко мне прикасаться, если у них есть выбор…
Его кровь капнула на цветок вереска, и тот немедленно занялся пламенем под моим взглядом, закрепляя наш договор.
— Вот и прекрасно, — оживился ярл, вновь поднимаясь с трона. — Уже восход. Ваши кони ждут у городских ворот. Вадим, загляните по пути в оружейную, пусть наемник возьмет себе оружие по душе.
Огненный диск солнца действительно показался над горизонтом. В отдалении, с окраины города заголосили петухи, а воздух был еще влажный с ночи и росой оседал на траву.
Вадим шел впереди, провожая нас. Спину держал прямо, будто аршин проглотил, а значит, решался на что-то. Вскоре я и узнала, на что именно.
Мы подошли к воротам, где тот самый мальчишка, который вчера провожал меня к ярлу, держал под уздцы двух коней: моего да еще одного, вороного, с хитрыми глазами. Вадим тогда мотнул головой, отзывая меня в сторону. Наемник, заметив это, скривил губы, но промолчал.
— Селена., — начал стражник, когда мы отошли за частокол. — Я не знаю, куда ты едешь, но догадываюсь., — он замялся, теребя рукоять меча.
— Гадай на здоровье, Вадим, только про себя.