Стихли все звуки, кроме рева белого, очищающего пламени, которое, сожрав всех бесов, рвалось к домам, и я опустила руки, чувствуя себя так, будто из тела все жилы вытянули. Ноги подкосились, но меня подхватил Велемир, прижимая к груди, зарываясь пальцами в мои волосы. Поцеловал в губы… И где-то рядом прозвучал возмущенный возглас бугровщика и полные негодования слова:
— Вы ж брат с сестрой! Окститесь!
Вспыхнула молния, возвращая все на круги своя, затрещал гром, и дождь снова обрушился на нас стеной. Вокруг больше никого не было…
— Пошли, — махнул рукой Митя. — Кони наши в той стороне.
— Не спешите, — раздался голос колдуна, зазвенел в воздухе, в каждой капле дождя, а потом темный силуэт показался в очередной вспышке молнии впереди, на нашем пути.
— Проваливай, пока цел! — рявкнул в ответ Вель, вновь поднимая меч перед собой.
— Ты считаешь, что порубил стайку бесов и теперь можешь грозить мне? — захохотал Всеволод, и зубы мои заныли от этого смеха. — Это далеко не все, на что я способен.
— Я тебе твои способности-то укорочу, — наемник сплюнул дождевую воду и решительно двинулся вперед.
— Вель, нет… — я из последних сил вцепилась в его плечо. — Он силен, нам с ним не сладить. Надо уходить!
— Никто, — силуэт Всеволода вновь отпечатался молнией на моих радужках. — Никуда, — голос спокойный, размеренный, почти убаюкивающий… — Не пойдет.
А последние слова больше походили на звериный рык, нежели на человеческий голос, и сердце мое в ужасе сжалось. Я, не дыша, всматривалась в непроглядную тьму, вжимаясь в Велемира.
Вспышка — силуэт Всеволода…
Вспышка — колдун отчего-то упал на колени…
Вспышка — и с земли поднимается нечто, гораздо крупнее человека…
А потом по ушам резанул страшный рев, на фоне которого терялся даже треск грома, и молния высветила из ночной тьмы гигантского, в два человеческих роста, медведя с белой, как лунь, шерстью, вставшего на дыбы…
— Мать моя женщина… — проблеял Дмитрий, пятясь, по привычке, за спину Веля.
Наемник выругался витиевато, поудобнее перехватывая меч, и велел бугровщику:
— Беги, Митя, за лошадьми. Тут уж я как-нибудь без тебя справлюсь.
Мужчину не пришлось просить дважды, он тут же сорвался с места, исчезая в пелене дождя.
— С ума сошел?! — я сжала кулаки, сдерживая себя, чтобы не засветить Велемиру отрезвляющую оплеуху.
— И не на таких… медвежат в лес ходил, — сцепил зубы наемник. — Давай, милая, припечатай гада сглазом каким-нибудь хорошенько, а я его пока отвлеку. Он-то в таком обличье вряд ли колдовать сможет.
— Больно ему надо колдовать, он и так нас сожрет…
А земля уже дрожала под нашими ногами от тяжелой поступи страшного зверя: он шел, все ускоряясь, переходя на бег. Сверкнула молния, и я увидела его гораздо ближе, даже шрам уродливый на глазу разглядеть смогла. А потом в ноздри ударил тяжелый звериный запах, и тут же Вель отшвырнул меня в сторону…
Я не удержалась на ногах, рухнула в жидкую грязь, подняв тучу брызг, и поспешно стала отползать в сторону, ибо где-то позади меня раздался жуткий рев, сливающийся с громом.
Я вжала голову в плечи, ожидая нападения, но его не было. Свистнул металл, зверь рыкнул где-то совсем рядом, так, что спину обдало теплым, зловонным дыханием.
Кое-как, постоянно оскальзываясь, я поднялась на ноги, обернулась… Молния сверкнула, выхватывая из тьмы Веля, который стоял, сжимая перед собой меч, не сводя глаз с медведя. А тот поднялся на дыбы, разинув огромную пасть, и ревел страшно, брызжа слюной, прижав к башке куцые уши.
Сглазы, сглазы, сглазы… Мысли судорожно метались в моей голове, как на зло на ум всякая дрянь ненужная лезла. Решив начать с малого, я взмахнула рукой, насылая на Всеволода зубную боль.
Он рыкнул и бухнулся обратно на все четыре лапы, замотал башкой… Очухался быстро слишком, рванул на наемника.
Я взвизгнула, но Вель ловко ушел в сторону, полоснув мечом толстую шкуру, побежал, на ходу ухватив меня за руку, таща за собой.
Не разбирая дороги, я неслась изо всех сил, сжимая ладонь Веля и слыша за спиной мощную поступь огромных лап. Вспышка высветила перед нами кузню, а рядом коновязь и перепуганных лошадей. Только двух. Неужели бугровщик удрал? Впрочем, трудно его судить за это: стоят ли сокровища Веледара того, чтобы голову сложить за них?
О том, чтобы в седло вскочить и дать деру, не могло быть и речи: не успеть, зверь нагонит. Вель, видимо, решил также, а потому потянул меня в кузню, захлопнул дверь.