— Он много ваших убил, пока вязали. А с рынка рабского его ваш ярл выкупил и послал куда-то вместе с ведьмой. Так?
— Так, — немного ошарашенно кивнул Вадим. — Впрочем, все, что я знал, ты сама и рассказала.
— Не будь так в этом убежден. Ты еще многое знаешь, я уверена. Не понимаешь просто. Скажи, какое тебе дело до этой ведьмы? Ты же сразу передумал тогда, во дворце, тревогу бить, когда ярлы ее имя упомянули.
— Она подруга моя. И не смотри так! Я жену люблю и за другими бабами сроду не волочился!
— Ладно-ладно! — Маина подняла перед собой ладони в примиряющем жесте. — Не гневайся, воин. Характер у меня такой, сам же заметил. Язык что помело. Впрочем, за слова свои я отвечать умею, это ты на себе почувствовал.
— С Селеной бы тебя познакомить, — выплюнул Вадим. — Она бы тебе язык укоротила…
— Что, сильная ведьма? — Маина проигнорировала издевку.
— Ведьма как ведьма. Мне особо сравнивать не с кем, с другими дружбы не водил. А Селена семью мою спасла.
— Вот как…
— Ну, а тебе какое дело до того наемника?
— Кого?
— Ну, этого… Велемира. Селена его наемником величала, так как представиться он отказался.
— И правильно сделал. Ведьма твоя дары ворует, ведь так?
— Не ворует, — покачал головой Вадим. — Не знаю, как в ваших краях, а у нас это законно.
— А у нас жгут таких нещадно, — усмехнулась девица, и Вадим против воли сглотнул тяжело.
— Так зачем тебе мужик этот сдался? Других вон — целая дружина.
— Не хами, солдат. Тебе не идет, — поморщилась Маина, помолчала немного и ответила: — Он спас меня. Помнишь, за столом твоего ярла Ратмир сказочку красивую рассказал, как я в ряды войска угодила?
— Помню, — кивнул Вадим.
— Не так все было. Точнее, не совсем так… — она запрокинула голову в небо, где среди ветвей, как в клетке, сияла луна. — Когда я отцу Ратмира отпор дала, он рассердился жутко. И приказал меня в гридницы к солдатам бросить. И разрешил им делать со мной все, что заблагорассудится. Мне надавали зуботычин сперва, чтоб сговорчивее была. А потом, когда не помогло, стали швырять друг другу, будто горячий уголь, и… Ладно, ни к чему тебе эти подробности. В общем, меня уже в угол загнали и решали, кто первым будет, когда Велемир из караула вернулся… — она замолчала, будто припоминая, что дальше было, но Вадим прекрасно понимал, что такое вряд ли когда забудется.
— Он вмешался? — осмелился предположить стражник, нарушая затянувшуюся паузу.
— Ему шестнадцать было. Там были мужики и старше, и в плечах шире… Вель их, конечно, сперва по-хорошему просил меня не трогать. Но его на смех подняли, — Маина все также пялилась в небо, обнимала себя за плечи и слегка раскачивалась из стороны в сторону, как причудливая белая змея. — Тогда он прорвался силой в тот угол, где я сидела. И велел, чтоб никто ко мне не подходил, иначе сломает все части тела, до которых дотянется. Его увещевали, дескать, сам ярл приказал… Но он не слушал. И тогда они полезли драться… Ты охотился когда-нибудь, солдат?
— Вадимом меня зовут, — буркнул стражник. — Охотился, приходилось.
— На кого?
— На дичь.
— А волка загнанного не видал никогда?
— Не видал.
— Повезло… Я сидела тогда в своем углу и смотрела на Велемира. А он дрался за того, кого видит впервые в жизни, со своими товарищами по оружию. Не знаю, сколько костей он в тот день сломал. Ему тоже досталось крепко, я и не понимала, своей кровью он обливался или чужой… Потом кто-то из старших по званию на шум прибежал. Кажется, из соседней гридницы солдат звали, чтоб разнять. Меня потом в темницу бросили. А Велемира высекли плетьми за неповиновение. Я из окошка видала…
— И что же дальше? — Вадим был удивлен до крайности. Наемник произвел на него совершенно иное впечатление: наглый, язвительный, так и хочется в морду дать. А поди ж ты, незнакомую девицу спас, да какой ценой… Неизвестно, чтобы Агвид сделал за такое непослушание, но плетьми бы дело не ограничилось.
— Отец Ратмира армию хорошо содержал, но сам воином никогда не был. Просто поддерживал порядки старого ярла. А вот Ратмир очень уважает ратное дело. Он тренировался с малых ногтей и, как выяснилось, что-то вроде дружбы с Велем водил. В итоге и уговорил отца сменить гнев на милость. А за меня уже сам Велемир словечко замолвил. Так я и стала воином. Все, что умею, — это Вель научил. Он всегда лучшим был среди нас. Так что за ведьму свою не переживай, она как за каменной стеной.
— Селена и сама способна за себя постоять, — рассердился Вадим. — Да и Вель твой не горел желанием ее защищать. Кровавым договором принудили. Если бы не это…