***
Вель летел быстрее ветра, даже в темноте легко отыскивая путь среди вековых стволов, перепрыгивая через торчащие из земли корни и пни. Он успел уйти довольно далеко от поляны, справедливо полагая, что до заката время еще есть. А потом, расставляя очередной силок, услышал смех, невнятный, отдаленный, отражающийся эхом от дубов. Тем не менее, он безошибочно определил направление…
Почему-то ничего хорошего от этого смеха он не ждал, и сердце его яростно билось в ребра вовсе не от быстрого бега, а от предвкушения битвы. Он был уверен, что драться придется.
Впереди снова раздался смех, стали различимы мужские голоса, и Вель отмахнулся от лишних мыслей и покрепче сжал небольшой топорик, который взял с собой в лес. Меч, к сожалению, остался на поляне.
В лесу почти окончательно стемнело, слились тени, и только небо еще слабо просвечивало сквозь кроны дубов. Впереди на темных стволах явственно заплясали рыжие отсветы. Костер развели. Это они зря…
К краю поляны он уже не бежал, а крался, прислушиваясь к разговорам, считая врагов по голосам. Деревья расступились перед ним, но он не спешил показываться пришельцам на глаза, остался в тени.
Их было шестеро. Двое сидели у костра, еще трое коней осматривали. Один, совсем еще мальчишка, рылся в ведьминой сумке, запустив туда руку по локоть. Нащупал что-то интересное, видимо, и тоже к костру двинулся. Вынул руку из сумки, сжимая находку, поднес к огню…
Вель увидел, как языки пламени заплясали на поверхности камня, переливаясь, отражаясь и бросаясь в глаза яркими бликами. Он в минералах ничего не смыслил, но этот камень показался ему красивым, притягивающим взгляд, завораживающим… Он увлекся на миг, забыв о разбойниках, и только какая-то навязчивая мысль билась на грани сознания. Вель сморгнул краткое наваждение, ухватился за эту мысль… Их шестеро, а где же ведьма?
Ответом на незаданный вопрос стал какой-то треск по его левую руку. Вель замер, напрягая слух по предела. Снова треск, возня, приглушенный стон…
Не теряя больше ни секунды, он двинулся на звуки. Мягкий мох приятно пружинил под ногами, позволяя передвигаться бесшумно, а низкие ветки будто расступались перед ним, не смея даже по плечу чиркнуть или коснуться лица. В лесу Вель всегда чувствовал себя самым опасным зверем…
— Ну-ну., — низкий мужской голос из-за деревьев где-то впереди. — Не дергайся, а то хуже будет…
Понимание происходящего вдруг обрушилось на голову наемника, как ушат ледяной воды, и грудная клетка замерла на вдохе, не желая опускаться обратно, а щеки обожгло чувством вины за то, что он там по кустам крался да камни разглядывал, пока Селену здесь…
Наплевав на осторожность, он рванул вперед, огибая стволы деревьев, и чуть не влетел носом в широкую спину какого-то мужика. Замер, чувствуя, как все внутри начинает клокотать.
Мужик, кажется, его совсем не заметил. Видимо, потому, что был крайне увлечен своим занятием. Одной рукой он прижимал Селену к толстому стволу дерева, а другая его лапища блуждала по ее бедру, стремясь нащупать и задрать подол платья. Рот у ведьмы был завязан, а огромные глаза невидяще были распахнуты в вечернее небо.
Ничего не говоря, Вель шагнул ближе, до боли сжимая рукоятку топора, пальцами свободной руки вцепился в грязные патлы мужика, задирая ему голову, и одним коротким, точным движением перерезал заросшее щетиной горло.
Брызнула кровь, заливая Селене лицо и шею. Мужик удивленно булькнул рассеченной глоткой, затрясся, заскреб грязными руками шею. Вель продолжал крепко держать его за волосы, пока он окончательно не затих, и тогда уже брезгливо отшвырнул мертвое тело в мягкий мох, выпрямился…
Ведьма медленно перевела на него затравленный взгляд. В глазах ее вспыхнуло узнавание, и тут же хлынули слезы, оставляя светлые дорожки на залитом кровью лице. Она прикрыла веки, зарыдала приглушенно, сползая по стволу. Наемник тот час же кинулся к ней, отбросив топор, подхватил хрупкое тело, прижал к груди…
— Тише, тише, — забормотал, утыкаясь губами в ее макушку, чувствуя, как ее колотит мелкая дрожь. — Он мертв, тише. Не бойся…
А она все вжималась в него как-то неловко, и он вдруг понял, что руки у нее связаны за спиной… Вель присел, увлекая ее за собой, ощупал свободной рукой мох в поисках топора.
Когда он разрезал веревку на ее запястьях, она тут же потянула к нему руки, обвила за шею, всхлипывая, пряча лицо у него на груди.
— Тише, — снова приговаривал он, гладя вздрагивающую спину, слегка раскачиваясь, баюкая ее, как маленького ребенка, которому привиделся дурной сон. — Тише… Я здесь…
Со стороны поляны вновь раздался взрыв хохота, и Селена замерла в его руках, напряглась, как натянутая струна.
— Я сейчас, — тут же засуетился Вель. — Я их всех… Их там шестеро всего. Ты тут посиди, не бойся…
Но она даже не дослушала его. Оттолкнулась тонкими ладонями от широкой груди, встала на ноги, сдирая с окровавленного лица кляп, и пошла к поляне.
— Стой! — зашипел наемник, вскакивая и кидаясь следом. Протянул, было, руку, но Селена сквозь зубы отчеканила:
— Не тронь!
Впереди, сквозь ветви снова показался свет пламени. Разбойники весело переговаривались друг с другом, обсуждая добычу, смеялись и подтрунивали над самым младшим.
Только ведьма выплыла на поляну, как тут же воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском костра. Вель вылетел следом, матерясь сквозь зубы, заслонил ее собой, сжимая топор.
— А Яровид где? — глупо спросил один из разбойников, обладатель самой длинной и самой грязной бороды.
— В лесу отдыхает, — выплюнул Вель. — И вы бы шли отсюда подобру-поздорову, пока еще ходить можете…
— Никто никуда не пойдет, — звенящим голосом молвила Селена.
Мужики у костра удивленно переглянулись, а затем бородатый неуверенно рассмеялся:
— Ты сама бы бежала, ведьма. Яровида вы убили, как я понимаю, но туда ему и дорога. Отбитый он был на всю голову, больше проблем, чем пользы. Но нас здесь шестеро, со всеми тебе не совладать. И друг твой с топориком тебе не шибко поможет. Мы все повоевать успели и оружием махать умеем…
— Ты меня не понял? — прищурилась Селена, и Вель, стоящий рядом, ощутил, как воздух вокруг нее стынет. — Никто и никуда отсюда не уйдет.
— И что же ты сделаешь, ведьма? — бородатый угрожающе привстал со своего места и схватился за рукоять длинного ножа.
Селена запрокинула в небо залитое кровью лицо и расхохоталась в голос. На краю поляны испуганно заржали кони, а лес вокруг ожил, зашелестел и будто подступил ближе, сжимая кольцо вековых стволов.
Тут со своих мест повскакивали уже все разбойники, заозирались испуганно, хватаясь за оружие, а ведьма все хохотала, и голос ее звенел в ночном воздухе, отражаясь от деревьев, умножаясь, резонируя так, что ныли зубы…
— Что я сделаю? — переспросила она, наконец, и воздела руки над головой.
Костер неожиданно вспыхнул с невообразимой силой, взвился к небу огненным столбом, озаряя испуганные лица разбойников и разбрасывая вокруг жаркие искры.
— Нет, — покачала головой Селена. — Не я сделаю…
Руки ее рухнули плетьми, и огонь погас мгновенно, не оставив даже тлеющих поленьев в гнезде кострища, но Вель мог поклясться, что за секунду до этого узрел среди ветвей, высоко в кроне дуба, огромный, выбеленный временем череп вепря о семи оленьих рогах.
А затем наступила тишина…
Наемник не знал, сколько она длилась, секунду или больше. После яркого света костра наступившая вокруг тьма казалась непроницаемой. Он заморгал часто, пытаясь привыкнуть к темноте и разглядеть хоть что-то… А потом земля под его ногами задрожала.
Тишину разорвали испуганные возгласы разбойников, но их тут же заглушил шорох леса. По кронам вокруг поляны будто прокатилась невидимая волна, захрустели, ломаясь, ветки, истерически закричали ночные птицы, захрипели испуганные кони. Вель закрутился волчком, следуя за звуком, выставив перед собой топор. А потом тонкие пальцы схватили его за плечо, потянули в сторону…