Так что теперь Вель завтракал в одиночестве, ждал Селену и слушал шуршания и копошения трактирщика, пока звуки эти не превратились в нервное перетаптывание.
Вель бросил деревянную ложку на стол и медленно обернулся. Так и есть, буквально в шаге от него переминался с ноги на ногу хозяин, теребя в руках рушник.
— Вопрос у тебя какой, добрый человек? — спросил наемник у мужика. — Или нужно чего?
— Вопрос, так точно, — кивнул тот. — Про сударыню-ведьму смею осведомиться.
— Спит еще, — пожал плечами Вель.
— Разбудить бы ее., — робко протянул мужик.
— Я бы не рисковал. Ведьма, сам понимаешь. А ну как встанет не с той ноги. А чего тебе от нее надо? Может, я подсоблю?
— Так не мне надо. Это народ там, на улице, ждет, — трактирщик кивнул в сторону окон.
— Народ? — Вель удивленно приподнял брови. — Какой еще народ?
— Да почитай весь почти, какой в городе есть.
— Брешешь!
— Да ни в жисть! — мужик яро перекрестился, смутился, а наемник уже вскочил с лавки и к выходу двинулся.
Все пространство перед крыльцом постоялого двора было забито людьми, а часть толпы, кажется, еще и соседние улицы заняла. Одеты все были не празднично, но чисто, и почти каждый держал в руках подношение: мешок муки, бочонок меда, курица, шкуры какие-то, ткани и рулоны шерсти, поделки, украшения… Возглавлял все это безобразие высокий, немолодой мужик с решительным лицом. Видать, как раз староста.
Люди хранили какое-то трепетное молчание, даже друг с другом не переговариваясь. Оживились только, когда Веля заметили. По толпе прокатился взволнованный шепот, в наемника стали тыкать пальцами:
— Что там? Вышла госпожа?
— Это брат ее…
— Нет, не похож…
— Да он это, точно тебе говорю!
— А ведунья-то где?
Вель присвистнул и отступил с крыльца обратно в избу. Отыскал взглядом хозяина, спросил:
— Чего это они?
— Так избавительницу свою видеть желают, дары для нее принесли. Может, разбудить ее все-таки?
— Может, и разбудить, — задумчиво кивнул наемник и двинулся к лестнице на второй этаж, гадая, не лучше бы было, чтоб с вилами и факелами, а не вот так…
Селена спала в прежней позе, и Вель замялся на пороге, невольно залюбовавшись ею, но потом взял себя в руки, ближе подошел и погладил ее волосы легонько, кончиками пальцев.
Длинные ресницы дрогнули, распахиваясь, обнажая зелень глаз, а лоб нахмурился слегка, но тут же разгладился снова, когда ведьма поняла, кто ее будит.
— Как спалось? — ласково спросил наемник, взирая на нее сверху вниз.
— Хорошо, — ведьма потянулась, поморщилась от больной руки. — Но мало.
— Я б не стал тебя будить, да народ заждался.
— Какой народ? — сонливость Селены как рукой сняло, она тут же села на лавке, вопросительно на Веля уставившись.
— Спасенный, — хмыкнул он. — Всем городом у порога стоят. Подношений тебе принесли.
— Еще не хватало.., — она вскочила, заметалась по комнате, загремела умывальницей.
— Староста городской тоже, кажется, пожаловал. Ты же хотела с ним поговорить. Видишь, как удачно сложилось.
— Ты опять, что ли, издеваешься надо мной? — она повернула к нему мокрое лицо, грозно сдвинула брови, вызывая улыбку.
— Что ты, и в мыслях не было, — Вель протянул ей чистый рушник. — Но выйти к ним тебе придется, сама понимаешь.
Она кивнула, утерла лицо и принялась волосы в узел собирать.
— Я… с тобой буду, если что, — Вель, кажется, сам до конца не понял, что сказать хотел.
Селена внимательно на него посмотрела, будто снова ища в словах подвох. Не нашла, прошептала:
— Спасибо.
Вниз они спускались вдвоем. В главном зале все так же хлопотал трактирщик, хотя и столы уже были чисто убраны, и пол подметен. Увидев ведьму, он поклонился в пояс, указывая рукой на входную дверь.
— Не гневись, сударыня, — молвил, не разгибаясь. — Люди там во главе со старостой нашим тебя ждут…
— Знаю, — отмахнулась Селена. — Встань, добрый человек, спину не гни, болеть будет. И не сочти за труд мою просьбу. Голодная я, со вчерашнего дня ни мачинки, ни росинки во рту не было.
— Сейчас-сейчас, — мужик тут же подорвался и унесся в кухню.
— Что с народом делать будешь? — спросил у нее Вель.
— Поговорю, что ж еще с ними сделаешь? Думаю, это не займет много времени, — пожала плечами Селена, распахивая дверь.
Когда люди увидели, что снова кто-то на крыльцо выходит, зашептались тут же, переглядываться стали, но, узнав ведьму, замолкли мгновенно, как по приказу. Селена двинулась было к лестнице, спуститься хотела, но Вель не дал, мягко удержал за руку и кивнул старосте, чтоб тот сам поднимался.
Мужика не пришлось просить дважды. Он весьма резво для своих лет преодолел высокие ступени, поклонился ведьме в пояс, на что она закатила зеленые глаза и велела нетерпеливо:
— Да разогнись ты, ей-богу!
— Не гневайся, сударыня, — зачастил староста. — Обидеть не хотел, уважение проявляю. Сам я на празднике не был, стар уже стал для такого веселья, но люди пришли с утра, поведали…
— И что именно они тебе поведали?
— Что Демира, будь она неладна, какое-то темное колдовство творила, а ты ее остановила, вернула народу украденное. У повитухи нашей волосы на голове заколосились, как прежде, хотя уж лет пять, как лысеть стала. У жены моей вода из коленей ушла, у соседки спину отпустило… Мы благодарить тебя пришли. Прими подарки наши, не побрезгуй.
— С подарками обожди, — отмахнулась ведьма. — Скажи лучше, что с Демирой?
— Так не ведаем, сударыня. Как сквозь землю провалилась! Терем ее пустой.
— Сбежала, значит, — усмехнулась Селена. — Разумно. Ну, да ладно. За подношения спасибо, но сама принять их я не могу. Хотите отблагодарить — все съестное сожгите на главной площади во славу Перуна, остальное нуждающимся раздайте да живите с миром, — с этими словами ведьма развернулась уже, собираясь уходить обратно в дом, но староста перед ней на колени бухнулся, хватая за подол платья, взмолился:
— Не гневайся, сударыня!
— Что еще? — обернулась Селена.
— Так одолела ты нашу ведунью. Получается, осиротели мы всем городом. Кто теперь о нас позаботится? Будь милостива, займи ее место. Вверяем тебе наши судьбы, не бросай нас на произвол!
В воздухе повисал тишина, такая осязаемая, что хоть руку протяни и трогай. Глаза всех присутствующих были обращены на ведьму, на лицах застыло ожидание вперемешку с нехорошим обещанием: откажи нам и поплатишься.
Вель сделал шаг к Селене, пытаясь заслонить ее собой, но она не дала: сжала его предплечье ладонью, мягко отодвигая с дороги. Взглянула на старосту сверху вниз, велела:
— Встань.
Мужик, хрустнув коленями, поднялся и посмотрел на нее с неким вызовом: давай, мол, руби с плеча, не ты, так горожане растерзают.
— Ответь мне, милый человек, не к тебе ли я приходила за помощью по приезде в город?
— Ко мне, — староста не выдержал ее взгляда, понурил голову.
— Что же ты ответил мне, когда я работу просила?
— Ну дык… это, — мужик развел руками. — Демира же была… С ней связываться…
— Себе дороже, да, — перебила его Селена. — И вот не успели вы от одной ведьмы избавиться, как другую на ее место ищете? Нравится в страхе жить? Или ты думаешь, что я милая и добрая?
— Такая и есть, — не удержавшись, шепнул Вель, за что получил легкий тычок локтем в ребра.
— Какая ни будь — любить и почитать станем, — затряс бородой староста. — Ты пойми меня, сударыня, нам без ведуньи никак нельзя, не привык народ обходиться. У меня ж тут бунты начнутся, — голос его упал до шепота. — Демира, хоть и вздорная была, а работу свою исправно выполняла: посевы благословляла, скотину заговаривала, лечила, как могла…