Казарма стояла на ровном пологой местности, но если шагать на северо-запад, к бане и "сооружениям", то поверхность земли вдруг резко взгорбачивалась сопками. Вначале шли рукотворные сопки, в которых, собственно, и располагались "сооружения". А уже за этими фальшивыми сопками шли настоящие, крутые, чем дальше, тем выше. Многие вершины сопок были лысые, деревья там расступались. То ли геодезисты повырубили их, то ли природа так рассудила, об этом Шурик мог только догадываться во время своих прогулок.
В этот день под предлогом того, что надо достать и принести кабель для телевизора, Шурик ушел в гости к Валерию Мишину. Валерка был электриком на дизельной станции, но провода и кабели тянутся по всей тайге, поэтому никто не усматривал ничего предосудительного в том, что Мишин с деловым видом уходит на полдня, а то и более куда-то в леса.
Так было и на этот раз. Мишин повесил на плечо сумку со своим электроинструментом и деловито вышел с территории дизельной станции. На тропинке его уже ждал Шурик.
Они шагали по тайге, обмениваясь вестями, пришедшими в письмах из дому, вспоминали каждый свою, теперь казавшуюся такой далекой, гражданскую жизнь. Шли они по старой окружной дороге, заброшенной и заросшей так, что та еле угадывалась за порослью молодых деревьев. К обеду они рассчитывали вернуться в часть, поэтому шли не торопясь, но и не присаживались.
Уже на подходе к части они поняли, что времени в запасе у них осталось еще много и Валерий, который в отличие от Шурика еще не имел статуса "старослужащего", благоразумно предложил:
- В часть идти еще рано. Припремся задолго до обеда - пойдут расспросы, допросы, чего доброго еще припашут куда-нибудь. Пойдем-ка лучше, зайдем на буровую, водички попьем.
Оказалось, что в тайге, буквально в полукилометре от искусственного озера стоит буровая станция, на которой несут вахту четверо гражданских: трое мужчин и одна женщина. Они заехали на территорию части две недели назад и так и жили в тайге, полностью всем обеспеченные. В казарме и городке они не появлялись ни разу и Шурик вообще ничего не знал об их существовании.
Буровики бурили четвертую скважину, которая должна была стать резервной. Вся часть снабжалась подземной водой. Вода была с большой глубины, очень хорошего качества. Две скважины снабжали водой казарму и городок, одна была на дизельной станции, в старом расположении.
Когда Шурик и Валерка пришли к буровикам, то застали мужиков дружно сидевших на лавочке перед своим вагончиком. Валерку они уже знали, ведь это именно он проводил к ним временный провод с током и подключал к электросети их вагончики и электрощит для буровой.
Буровики жили уютно и роскошно. Размещались они в двух вагончиках. В одном из них были столовая и склад, в другом жили они сами, так что и места и комфорта у них было достаточно. Но буровики на этом не остановились. Они привезли с собой целую машину пиломатериала и сделали для себя на улице стол, скамеечки, установили над ними навес. Кроме этого, на самой кромке поляны сверкал желтыми досками свежесколоченный туалет. Буровики сколотили эту будку специально для своей дамы, чтобы ей, по выражению одного из них, "москиты попу не кусали". Впрочем, в конструкции этого сооружения нельзя было не отметить одну маленькую деталь. Дело в том, что запор у этого туалета был только снаружи. Изнутри никаких задвижек и засовов не было. Все это заменял гвоздь, вбитый в дверь с внутренней стороны и привязанная к нему веревочка. Так что при желании уединиться в этом заведении приходилось сидеть там и держать веревочку рукой. Этот грустный факт как-то не вписывался в систему всеобщего комфорта и уюта, и, уж тем более, в рамки заботы о женской попе. Но здесь остается только догадываться, что не позволило мужикам сделать в туалете запор по нормальному.
Шурик с Валеркой попили чистой и холодной воды. Валерка стрельнул у буровиков сигаретку и закурил вместе с ними. Буровики разговаривали и курили вяло и заторможено: все они были явно с большого перепоя. Лица у них были опухшими, глаза воспалены.
- А ты, хлопец, откуда сам будешь? - спросил Мишина один из них. Руки у него сплошь были покрыты татуировками.
- Я? - переспросил Валера. - Я сам буду из Иванова.
- А Иваново город невест! - пропел татуированный. - Что там у вас и впрямь не протолкнуться: все невесты и невесты?
- Хватает, - согласился Валерий. - Камвольный комбинат, текстильный, там все женщины работают.
- Ну, а мужики у вас, наверное, в цене?
- Да как сказать, сейчас и мужиков будет больше. Производство расширяется, подъедут и мужики.
- А что, - обратился татуированный к своим коллегам, - поехали в Ионово, невест себе найдем.
Его коллеги, мучимые тяжким похмельем, молчали, тихо выпуская табачный дым едва ли не из всех разрешенных природой отверстий.
- А ты, ты, браток, откуда будешь? - татуированный повернулся к Шурику.
Шурик про себя уже предположил, что сейчас, когда он скажет, что он из Вологды, этот любознательный буровик сразу же припомнит песню про город, где резной палисад. Он хорошо помнил, как его друг по гражданской жизни Владик стабильно называл его "Александр-дыр-дыр из Вологды-гды-гды". Черт бы побрал эту песню, лежит теперь как клеймо на городе.
- Я из Вологды.
- Из Вологды?!
Татуированный посмотрел на Шурика с нескрываемой ненавистью. Остальные двое тоже покосились на Шурика без особого дружелюбия.
- Ты погляди, он из Вологды! Да я как вспомню одно это название, так потом кипятком неделю ссу от злости!
Шурик недоумевал.
- Чем же это так город наш не хорош?
- Да мне плевать на твой город, пропади он со всеми вологодцами и с тобой тоже! Ты что, в самом деле что ли не знаешь ничего про свой сволочной вологодский конвой?
- Нет.
- Ну и повезло тебе, что не знаешь. Это же самый мрак, когда тебя на этапе сопровождают вологодские. Да первый же вопрос который задают охранникам:
"Ребята, вы откуда, не из Вологды?" Если нет, то слава богу, нормально по-людски поедем. А если вологодские - туши свет! Ни поссать, ни воды попить! И никто не дергается, все прекрасно понимают: дернешься, или начнешь выступать - пулю в живот схватишь на раз! Даже поговорка такая есть: "вОлОгОдский кОнвОй шутить не любит". У-у, сволочной край…
"О, да они же все бывшие зэки, - сообразил Шурик, - а этот, татуированный, очевидно подольше других сроки помотал, и нарвался несколько раз на вологжан. Да, землячки, ну и слава у нас…" Валерка кашлянул и, оглядевшись вокруг, спросил:
- А где же ваша подруга?
Буровики покосились теперь уже на Валерку:
- За каким дьяволом тебе это сдалась подруга-то наша? Ишь ты, хлопец, ты брось эти свои Ионовские замашки. Ты на девушек здесь не смотри, здесь тебе не Ионово…
Валерка поморщился.
- Да я по другому вопросу. Мне бы по-маленькому сбегать до ветра, да я смущаюсь вашей дамы…
Татуированный понимающе кивнул головой:
- Само собой! Мы все тут ее малость смушшаимся… Давай, быстрее беги к отхожему месту. Дама наша куда-то в тайгу отлучившись, так ты давай, успевай, пока она не вернулась…
Валерка не стал ничего больше переспрашивать, а быстрым шагом направился к уютной будочке, на ходу вертя головой. Он осматривался - не идет ли откуда женщина. Шурик перевел взгляд на буровиков и увидел, что все они словно оцепенели. Буровики смотрели на Валерку не мигая и не сглатывая. Казалось, что они даже затаили дыхание. Забытые сигареты в их руках дымились синими прямыми струйками.
"Что с ними?" - подумал Шурик, и вдруг все понял.
Он понял, почему буровики с затаенным дыханием смотрят, как Валерка приближается к будке, понял, почему они за время своего краткого пребывания здесь так и не увидели женщину. Она, судя по всему, все это время находилась именно в том месте, куда сейчас направлялся Валерка, и, надо полагать, занималась решением соответствующих проблем. Шурик раскрыл рот, чтобы предостеречь товарища от предстоящего конфуза, и звук застрял у него в горле, потому что именно в этот момент Валерка рывком распахнул дверь в туалетной будке.