Вовка через неделю откровенно признался Шурику:
- Вроде легче было служить, пока не боролись с дедовщиной.
Шурик удовлетворенно и назидательно поднял указательный палец:
- Вот! Золотые слова! И запомни, Вовка: чем больше тяга к переменам - тем крепче старые порядки.
В конце ноября жизнь в части вернулась в нормальное русло. Закончилась офицерская борьба с дедовщиной. И объяснение тому было самое простое. Сын командира теперь служил в соседней части, и каждую субботу командир забирал сына домой, заезжая за ним. Кроме того, справедливо было бы предположить, что сын, отцом которого является подполковник, командующий целой строевой частью не далее чем в двадцати километрах от твоей собственной, никто обижать и притеснять не рискнет. Так что, в связи с улучшением настроения командирского сына, кампания по искоренению "дедовщины" на Кроне умерла даже раньше, чем предполагал Шурик.
Так же потихоньку завершилась крупномасштабная акция старослужащих по приведению в чувство зарвавшейся молодежи. Примерно двух недель массированного уставного давления хватило для того, чтобы выявить личности с непокорным и наглым характером, после чего к ним были приняты меры "комбинированного" воздействия, по выражению Ионова. Эти меры заключались в том, что после того как бойца ставили в положение, попросту не позволяющее ему выполнить требования устава, после этого его публично обвиняли в нежелании выполнять уставные положения и применяли к нему неуставные меры воспитания, т.е. заставляли отжиматься от пола, приседать до упаду, а когда солдат падал в изнеможении заставляли "отдыхать" сидя на "солдатском стульчике". Тех, на кого не действовали и эти меры, попросту били, предварительно пояснив жертве, что это вынужденная мера, так как устав она выполнять не желает, физическому воспитанию, в буквальном смысле этого слова, не поддается, и, потому, во имя сохранения дисциплины в части…
К чести Шурика и кампании надо заметить, что им к третьей части программы воспитания прибегать не приходилось. Вполне хватало инструментария первых двух частей, чтобы привести в чувство любого зарвавшегося молодого солдатика.
Всех молодых солдат загрузили работой, и они исчезли из коридоров и других публичных мест, предпочитая не попадаться на глаза без надобности.
Беднягу Демина, кстати, как и напророчил Шурик, переместили во взвод охраны помощником свинаря.
Старшина Папа Камский поуспокоился, ибо вид праздношатающегося солдата приводил его, ну, если не в бешенство, то в неспокойное расположение духа.
В один из вечеров, когда в солдатский буфет завезли одеколон Шурик увидел, что его товарищей, Ионова и Мишина нет на построении на ужин. Выйдя из столовой, он увидел, как пунцовый Валера юркнул в сушилку. Шурик решительно направился следом. Там он застал не только Мишина, но и Ионова. И тот и другой находились в явном подпитии и чрезвычайно веселом настроении.
Шурик испуганно уставился на них:
- Вы что? В таком виде?! Одеколоном от вас несет - ФУ!![Image: 1иванов.jpg (23358 bytes)] - Спокойно, Шур, - успокоил его Ионов, - мы потому и не пошли на ужин, чтоб не светиться. Сейчас покушаем с дежурной сменой, возьмем закусочки, и пойдем на гостиницу, продолжать. Идем с нами.
- Я одеколон не пью.
- А пожалуйста, там и водочка есть. Мы ж тебя не пить зовем, а посидеть, побазарить за жизнь.
- О'кей. А кстати, где Макс?
- Кстати, он уже там. Он уж вовсе непристойно выглядит, мы не рискнули его в казарму брать. А ты что - уже поел?
- Вообще-то, да.
- Ну не беда, покушаешь еще с нами, в дежурную смену, и пойдем.
Так они и сделали. После ужина, прихватив с собой селедочки, лука и хлеба, Мишин, Ионов и Шурик по морозу пробежали в гостиницу, где их ожидал пьяный и голодный Макс.
Макс, казалось, спал тут же, на диванчике в комнате дежурного, но при этих словах открыл глаза:
- А-а, пришли…
- Пришли, Макс, пришли.
Макс вяло ворочая языком продолжил:
- А кушать принесли?
- Да, вот здесь.
Макс схватил селедку и с жадностью начал ее поедать:
- Умираю с голоду. Только кто это может понять? Кругом одно быдло…
Мишин вполголоса сказал Шурику:
- Это у него тема сегодняшнего вечера: всех вокруг называет быдлом.
В течение вечера Макс несколько раз засыпал, и разговор сразу переключался на него.
- Что это сегодня он ведет себя так, будто он член королевской фамилии?
- Нажрался, сволочь.
- Ну-ка, налей ему еще одеколону.
- Да водка ж есть.
- Вот еще, водку не него тратить. Налей, говорю, ему одеколону…
Одеколон был налит в стакан, и Ионов пихнул спящего Макса:
- Макс, пить будешь?
Макс очнулся и обвел присутствующих осоловелым взглядом:
- Пить? Буду.
Он залпом выпил одеколон и скривился:
- Запить! Запить дайте!
Ионов жестоко налил в стакан еще одеколона:
- На.
Макс опрокинул еще полстакана в рот:
- А! Вы что?! Воды!
- Ах, воды? На…
Максу протянули графин с водой. Макс недоверчиво воззрился на него:
- Это вода?
- Ну не одеколон же…
- Точно?
- Хм…
- Я посмотрю…
- Валяй.
Макс недоверчиво посмотрел на присутствующих после чего приложил глаз к горлышку графина:
- Точно. Вода. Ч-черт, никому нельзя верить, кругом одно быдло…
После этого он неожиданно вытянул губы трубочкой, словно собирался сделать глоток, и не прикладывая графин к губам, а продолжая прижимать его горлышко ко глазу запрокинул графин над головой. Вода из графина хлынула на голову Макса, с бульканьем вырываясь из горлышка. Макс соображал примерно секунду, после чего заверещал и отшвырнул графин:
- Гады! Опять подставили! Б - быдло…
Ионов гадливо улыбаясь, начал:
- Ты, Макс, надо полагать, себя держишь за аристократа…
- Я?
- Ты.
- А. Быдло вокруг…
Шурик встал. Пора было идти на вечернюю поверку. Ионов и Мишин считались в дежурной смене по дизельной, а Макс в такой же смене узла связи, и им на вечерней поверке быть было не обязательно.
После поверки Шурик позвонил в гостиницу. Дежурный поднял трубку. Шурик поинтересовался:
- Как там вечер воспоминаний? Продолжается?
- Не для всех. Для Макса вечер завершился. Унесли в номер. Кинули его на раскладушку. Лежит там, орет что-то про быдло…
Поутру Шурика нашел Макс. На нем была надета какая-то рваная подменка без погон. Волосы были мокрые. Можно было догадаться, что он только-только из душа. Макс возбужденно и расстроенно вцепился в Шурика:
- Шур! Дай мне какую нибудь одежку с погонами.
- А твоя-то где?
- Где?! Ты спрашиваешь - где?! Сами напоили меня вчера треклятым одеколоном, после чего накормили омерзительной селедкой и кинули спать в холоде и в неловкой позе. Естественно мне стало дурно, и я ублевался. И всю свою одежонку устосал. Сейчас в котельную ее оттащил, замочил и сам облился, а то уж вовсе было плохо…
Шурик кивнул:
- У меня есть кой-какая одежка. Только уж вот не знаю, подойдет ли она тебе…
- А что?
- Да она - ж не новая…Подзастирана…Да и великовата чуток. Прилично ли тебе, с твоим-то положением в обществе…
Макс уронил голову на грудь, и горько засмеялся:
- Да я уж в курсе того, что вчера выступил не в лучшем свете. Только не надо больше про быдло и аристократа. Боже, я уже просто догадываюсь, как вы будете смаковать всю эту историю!
Шурик удовлетворенно кивнул:
- Будем, Макс. Ты вчера дал для этого богатейший материал.
Вместо ответа Макс закатил глаза.
Комплект "ХЭБЭ" имевшийся у Шурика был с чужого плеча. Шурику его подари Серега Фокин, уволившийся нынешней осенью. Сереге он [Image: Макс.jpg (23463 bytes)]был чуть-чуть великоват, а сам Серега был сантиметров на десять выше Шурика. Одним словом Шуре это подарок очень понравился. Брюки, по словам Шурика, подразумевали два варианта ношения: "летний" и "зимний". "Летний" вариант, естественно, выбирался при теплой погоде. В этом случае, пояс брюк располагался на талии. Тогда штанины брюк начинали разделяться всего сантиметрах в пяти от голенищ сапог. А при "зимнем" варианте брюки поднимались вверх таким образом, чтобы промежность брюк находилась там где ей полагалось, но тогда пояс брюк приходилось затягивать под мышками. Папа Камский видя Шурика в этом наряде только поскрипывал зубами, на что Шурик старался не обращать внимания. И вот сейчас, именно этот комплект Шурик и предложил Максу.