И шапКА - КА,
МисКА - КА,
И чашКА - КА.
Политбюро,
И то ЦЕ - КА,
Вся жизнь КА - КА,
КА - КА,
Валера сияющим взглядом обвел притихших Шурика и Вовку:
- Что, заколдобило?
- Ты - диссидентствующий стихоплетчик, чье творчество не лишено оригинальности, - подвел резюме Шурик. - Если это все, то надо просто тебя поздравить с первым творческим успехом, и задать вопрос, когда нам следует ожидать появления новых творений. Мне понравилось. Давай еще.
- Увы, мой любитель поэзии, на этом вдохновение мое себя исчерпало.
Надеюсь, к вечеру смогу еще порадовать вас.
Валера ушел в кабинет главного инженера.
Вечером, когда офицеры уже уехали, в кабинете замполита собралась вся неразлучная кампания. Мишин с большим успехом прочитал свои вирши.
Ионов предложил:
- Надо написать какое-то очень колоритное, очень местное стихотворение.
Такое, знаете, по плужнее. Чтобы оно, так сказать, отражало сущность всех крестов и плугов нашей части.
Мишин поднял бровь:
- А кого же у нас в части можно выделить персонально как квинтэссенцию плугизма?
Ионов пожал плечами:
- Ну, кого же… Штраух -плуг? Плуг. Частухин - плуг? Да. Да много их…
Вдруг у него ярко загорелись глаза:
- О! Юра Кобаш! Точно! Он, сын Якутии свободный, проведший свое детство в горе. Он на виду у всех оленей, мужал и рос, и пил и ел. Вот уж точно - квинтэссенция плугизма.
Юра Кобаш, малозаметный инфантильный якут, действительно не блистал ни умом, ни интеллигентностью. Но Шурик за него вдруг вступился:
- Какая же это квинтэссенция? Он тихий и незаметный плуг, ни кому ничего никогда не сделал, ни хорошего ни плохого. Есть же у нас в части плуги атакующего типа, этакие примеры агрессивного плугизма.
Ионов возразил:
- Нет, Шура, ты не прав. Те - не колоритны. А Кобаш - это же просто класс.
Ты только глянь на него - ему все по фиг. Будут у него на глазах тебя убивать, он пальцем не пошевельнет, только добродушно проводит взглядом, как потащат на помойку твой труп. Нет, Кобаш - это совершенный плуг!
Шурик махнул рукой:
- Ну, я не знаю…
- Зато я знаю. Он плуг! Плуг с большой буквы! И мы должны посвятить ему стих.
- О чем же будет этот стих?
- О чем? О чем нибудь, что было бы ему близко и знакомо. Он якут? Значит надо написать оду про оленей.
Ода про оленей получилась длинной и заумной, исполненная пятистопным ямбом. В начале оды трогательно и скромно перечислялись хорошие черты характера Юры, безвыездно проживавшем в чуме, в середину оды проникли олени и постепенно заняли там главенствующее положение. Финал оды был скомкан, пятистопный ямб уступил место более простому стилю, и последние строфы оды были насыщены большим гражданским пафосом и полны великой любви ко всему оленьему роду. Все присутствующие покатывались со смеху, когда Ионов зачитывал последние строки окончательного варианта оды:
Пусть нерпы сдохнут и тюлени,
А ты давай, паси оленей.
Забудь про юбки и колени,
Иди в тайгу, паси оленей.
Из поколенья в поколенье,
Пусть вдаль бегут стада оленьи.
Нам завещал великий Ленин:
Лелей и холь своих оленей.
Пусть негры встанут на колени,
А ты не дрейфь, паси оленей.
Не поддавайся сладкой лени,
Вставай, не спи, паси оленей.
Тенета, сети и плетени,
Не сдержат бега стад оленьих.
Под ярким солнцем, легкой тенью,
Несутся вдаль стада оленьи.
Ты сознавай свое значенье,
Иди, паси стада оленьи.
Главнейшей целью населенья,
Была и есть пастьба оленья.
- Все, - вытирая слезы, сказал Вовка, - теперь я понял, как я ошибался, думая что выбрав профессию архитектора я был прав. Кровь оленевода стучит в моих жилах, и сегодня, это великое искусство окончательно убедило меня в правоте этого предположения. Приведите меня к Юре Кобашу, я стоя на коленях попрошу у него чтобы он научил меня кушать ягель и бросать аркан.
- Искусство - великая сила, подтвердил Валерий. - И надо же было так случиться, что я и не знал до сих пор, что я такой хороший поэт? И всему-то виной - вот эта маленькая пишущая машинка…
Совершенно неожиданно у Шурика вдруг появилось огромное количество свободного времени, и Шурик болезненно переживал, что оно проходит впустую. Выручило его то, что у Оскара, собиравшегося после службы восстанавливаться в Рижском техническом институте имелись учебники, в том числе и по английскому языку. Шурик выпросил их у Оскара, и принялся штудировать.
Тяга к английскому языку была у Шурика с давних пор. Еще когда он учился в школе, он явно чувствовал, что знаний, которые дают ему на уроке, ему явно не хватает. Но уровень преподавания иностранных языков в сельской школе, где учился Шурик оставлял желать лучшего. В институте, усвоив необходимый минимум, Шурик был в числе лучших студентов, на занятиях занимаясь тем, что слушал как преподаватель бьется с остальными, которым этот минимум давался с явным трудом.
И вот сейчас Шурик имел в своем распоряжении два прекрасных учебника и массу свободного времени. Шурик немедленно углубился в изучение своего любимого языка.
Прежде всего, Шурик начал ругаться по английски, заменив в своем лексиконе матерные слова. Многие из молодого пополнения долгое время из-за этого считали Шурика не русским, и терялись в догадках, какой же национальности он принадлежит.
Оскар, на которого Шурик рассчитывал как на спарринг-партнера в изучении языка, английский знал хуже, чем предполагал Шурик. Это обстоятельство определило тот факт, что английский язык Шурику приходилось изучать в одиночестве.
Правда, Ионов, так же знавший английский достаточно хорошо, иногда устраивал Шурику что-то вроде праздника, пробегая с ним по словарю, или обсуждая тексты песен английских рок - групп, которые Шурик или Ионов знали наизусть.
Как-то раз, в бане, Ионов и Шурик отдыхая после парилки, болтали о песне поп - группы "Куин" - "Радио - га - га". Шурик, которому эта песня нравилась, знал ее текст наизусть. Макс, присутствовавший при разговоре, вдруг оживился и предложил:
- Алле! Давайте устроим фестиваль английской поп - музыки!
Шурик и Ионов уставились на Макса с непониманием:
- Крыша едет? - с издевкой спросил Ионов.
- Едет. С явным скрипом, - подтвердил Шурик.
- Ай, какие же вы дураки! - загорячился Макс, - ни капли фантазии и ничего не понимаете! Давайте, сделаем так: Шурик выставляет кого-нибудь из молодых из своего взвода с английской песней, Серега - кого-нибудь из своих молодых, я, естественно, - из своих кого-нибудь. И посмотрим, что из этого получится. А?
Ионов и Шурик молча переваривали предложение Макса.
- А что, можно, - согласился Шурик, - Все равно, делать нечего. Только давай, для интереса, возьмем экземпляры поплужнее. Таких уж явных плугов.
- Да? А сам ты кого возьмешь, к примеру? - спросил Шурика Ионов.
- Я? Ну хотя бы вот Миронова. Годится?
- Это которого? Ах, это вон того плужину с совиными глазами и носом, похожим на член Макса? Годится, это классный плуг.
- На мой член? - взвыл Макс. Не обращая на него внимания Шурик спросил Ионова:
- А ты, Серый, кого возьмешь?
- Да кого предложите, того и возьму.
- Да ну?! Ну-ка, кто там у тебя поколоритней? О, давай-ка Африкановича.
- Африканыча? Ладно, пусть будет Африканыч.
- А я возьму Пилюгина, - вставил Макс.
- Ты че, Макс, его ж загребли со второго курса какого-то там университета.
Договаривались же, чтоб поплужнее были экземпляры.
- Да вы представьте, в том-то самый и смак! Ваши два плуга и мой университетец! Это же будет великолепный фестиваль! И еще, сделайте скидку на то, что я знаю английский совсем не так как вы. Тут уж университетцу самому придется подбирать репертуар.