-Ты мог это получить, даже не являясь сюда, - пожал плечами Сигфред. Видукинд бросил на него злобный взгляд и вышел из зала. Сигфред усмехнулся и вернулся к своему пиру, громко смеясь над шутками своих гостей. Сидевший за столом скальд звучным голосом затянул воинственную песню, тут же подхваченную остальными ярлами.
Ночью в хоромах,
норны явились,
младу владыке
жребий судили:
ему сулили,
быть славным конунгом,
лучшим вождем,
его прозовут.
Сам Сигфред подпевал громче всех, с гордостью смотря на воодушевленного этой песней сына. За шумным торжеством все уже забыли о повисшем меж столбов мертвеце – лишь псы лизали лужи крови и, грозно рыча друг на друга, терзали вывалившиеся из спины казненного жуткие «крылья». В воцарившимся пьяном угаре никто не заметил, как Фрейдис и молодой воин с бритой головой обменялись быстрыми взглядами.
Когда темнокрылая Нотт накрыла город и Хедебю отошел ко сну, из дома конунга выскользнула фигура, кутавшаяся в длинную шаль. Украдкой оглядываясь по сторонам, неизвестный пробрался к хозяйственным пристройкам позади длинного дома. Изнутри раздавалось мычание и похрюкивание, тянуло резким скотным запахом.
-Ты здесь? – осторожно приоткрывая дверь, произнес нежданный гость.
-Да! – из темноты выросла высокая фигура и жена конунга, Фрейдис, прильнула к груди молодого воина. Увлекая женщину за собой, он завел ее внутрь, отвечая на жаркие поцелуи. Срывая друг с друга одежду, любовники опустились на ближайшую копну сена. Мужские губы и руки блуждали по пышному телу, лаская соски слегка обвислых, но все еще соблазнительных грудей. Язык ласкал дырочку пупка, потом скользнул ниже, коснувшись истекавшей влагой нежной плоти и Фрейдис, выгнувшись дугой, прикусила губу до крови, сдерживая готовый вырваться у нее стон. Ухватив ладонями лицо воина, она заставила его подняться выше, опрокидываясь на сено и разводя ноги, чтобы впустить мужчину в себя. Два обнаженных тела сплетались в неистовой пляске Фрейи, разбрасывая клочки сена и заставляя недовольно похрюкивать копошившихся в загонах свиней. Вот Фрейдис вскинулась, словно золотым покрывалом окутывая себя и своего любовника, распущенными волосами, прижавшись к широкой груди и всхлипывая от охватившего ее небывало острого наслаждения, пока молодой человек выплескивал семя в ее недра.
Уже позже насытившиеся друг другом любовники, голые и уставшие, лежали среди разворошенного сена, обмениваясь ленивыми поцелуями и одновременно отпихивая тянувшуюся к ним из-за досок морду нахальной свиньи.
-Ты подобен самому Фрейру, - томно сказала женщина, - не зря тебя прозвали Любом.
- Никогда не нравилось это имя, - рассмеялся молодой человек, - разве это прозвище для мужчины? Но жрец сказал, что раз я родился в священную ночь Яровита, значит и имя должно быть приятным ему.
-Ты и сам как Яровит, - Фрейдис прильнула к боку молодого человека, - мечом из плоти ты орудуешь не хуже чем стальным.
- Жаль, что это умение твой муж не оценит так, как мое искусство в бою, - хмыкнул молодой человек, - чтобы сделал Сигфред, если бы увидел нас вместе?
- Тебе бы пришлось позавидовать Хаки, - рассмеялась Фрейдис, - а меня, наверное, живьем скормил свиньям. Так он расправился с прежней женой, матерью Годфреда.
-Не боишься того же?
-Свинья – священное животное Фрейи, - убежденно произнесла женщина, - я верю, что Сюр убережет свою жрицу от гнева мужчины. Здесь я под ее защитой
-Твоя богиня столь терпима к женским слабостям? – усмехнулся Люб.
-Так и есть, - кивнула Фрейдис, - она и сама не была верна мужу. Скальды поют, что она переспала с четырьмя цвергами, чтобы получить янтарное ожерелье.
Женщина любовно огладила твердые бусины янтаря, перекатывающиеся меж круглых грудей, затем перевернулась на живот, выгибая спину как кошка и подставляя полные ягодицы под ласкающую их мужскую руку.
- Не бойся мужа, - мурлыкнула она, - ты не первый, кого я принимаю в себя, пока он спит, упившись до беспамятства.