— «Катарсис — от греческого «очищение», сильное эмоциональное потрясение, которое получено не вследствие реальных событий жизни, а путем их символического отображения…» — Таня подняла глаза от экрана, — ты что-нибудь понял?
— Нет, — Фил встал с дивана, — но я, в принципе, был прав. Не так ли?
— Ну, конечно, ты всегда прав, — усмехнулась Таня, — ты ж у нас идеальный.
— Прекрати!, — парень зевнул, — меня уже утомили эти философские размышления ни о чем. Давай я все быстренько напишу в двух экземплярах. Все равно еще есть целых восемь дней до первого числа. Дай порадоваться лету.
— Хватит радоваться! Ты потом пропадешь внезапно в какой-нибудь Крым, или еще куда — и я останусь с носом, а ты не при делах, да?, — Таня с обидой поглядела на парня, — начали ведь писать, давай закончим!
— Просто мне пора…, — жалобно протянул парень, глядя на часы, — сегодня знакомые приезжают из Керчи, я обещал их встретить… Поезд через сорок минут прибудет, а мне еще доехать надо.
— Вот так вот значит, да?, — Таня демонстративно ногой пихнула кнопку выключения на компьютере. — Ну и едь. Когда дописывать будешь?
— Завтра!, — Фил бросился в сторону коридора, — спасибо за чай, созвонимся!
Поезд мчался вперед, за окном мелькало заросшее камышом и ивами побережье реки. Город все приближался, такой зеленый и красивый, уже проснувшийся от ночного сна и вошедший в свой обычный ритм. Люди спешили по своим делам, молодежь отдыхала в парках и на побережье двух рек, пронзавших город. Верх мрачной глыбой высился кораблестроительный завод, а рядом с ним потускневшие от времени уже готовые остовы будущих суден.
— Красивый город, — произнес молодой человек, выглядывая в окно, — вы не находите учитель, что, наверняка, именно по этому все произойдет именно здесь?
— Ли, — протянул старик, глядя на своего ученика, — не стоит пытаться разгадать древние помыслы, у нас все равно это не выйдет. Город красив, очень интересен исторически… но нас это не должно отвлекать от нашей миссии.
— Найти и уничтожить…, — усмехнулся второй молодой парень, лежавший на верхней полке, — все как всегда!
— Не глупи, Люк, — учитель покачал головой, — ты прекрасно знаешь, что никого, кроме нашего врага, мы уничтожать не должны. Наше задание — перехватить книгу, в случае надобности оборонять ее нынешнего хранителя. И еще… но этого не случится.
— Учитель, — произнес Ли, отворачиваясь от окна, — вы все время недоговариваете, я чувствую. Мы ведь семья, вы должны делиться с нами.
— Не стоит, — учитель облокотился о спинку диванчика и закрыл глаза, — поверь моему опыту, о некоторых вещах лучше молчать…
Вагон вздрогнул. Отец Сергий от неожиданности вскочил на ноги, обронив книгу на пол. Прошелестев страницами, «Велиалит» открылся почти посередине и издал протяжный звук, словно вздох. Вздрогнув всем телом, священник наклонился и поднял книгу с пола. Присев назад на свое место, отец взглянул на страницы, на которых открылась книга. Там древние художники изобразили трех волков в металлической шкуре, стоявших друг за другом и вывших на выделенную красным светом луну.
«Серебряные волки, детища Фенрира, великого пожирателя Богов. Родившиеся из крови богоподобного чудища, серебряные твари переняли силу и ловкость своего легендарного предка. Обладающие серебряной шерстью, они не бояться священных металлов. Носящие в своем нутре человеческий разум и животные инстинкты, эти существа — одни из самых опасных, которых может приручить человек. Последним их повелителем стал Авар, князь прусский, погибший от их же когтей. Ранить волков можно лишь священной водой — и то, если она попадет к ним во внутрь».
— Что это…, — пробормотал священник. Вагон снова тряхнуло, словно что-то массивное ударилось о его боковую часть. Послышался странный скрежещущий звук.
Встревоженный происходящим, отец Сергий встал с места и, не выпуская из рук книги, подошел к окну. Тут же вагон качнуло еще раз, только на сей раз более ощутимо — раздался свист, грохот, пол поменялся местами с потолком… Толчок, еще скрежет, крики. Переборов жуткую боль в ушибленном плече, отец Сергий открыл глаза. Вагон еще продолжал двигаться, вот только окно теперь находилось снизу и под углом. Разбитое стекло засыпало купе. Пахло гарью. Из соседних купе слышались вопли перепуганных людей.
Попытавшись подняться на ноги, отец Сергий вновь застонал от боли. Книга в его руках вновь начала источать красное сияние, словно сигнализируя об опасности.