– У вас приступ меланхолии, сэр?
– Ни в коем случае. Послушай, Бинкли, нам лучше заняться делом. Перво-наперво необходимо заделать самую большую дыру. А лондонские кровельщики приедут не раньше следующей недели.
– У меня есть на примете человек, который сможет помочь нам до их приезда. После того как я привез миссис Дейвентри, я заехал в Поулгейт, сэр, где заглянул в таверну выпить стаканчик.
Николас внимательно посмотрел на своего верного слугу.
– И что же ты услышал в таверне, Бинкли?
– Именно то, о чем вы сейчас подумали, сэр. В таверне только и разговоров, что о вас, сэр.
– Полагаю, эти разговоры не заслуживают того, чтобы их пересказывать.
– Именно так, сэр.
– А Джорджия? Надеюсь, к ней люди более снисходительны.
– Да, сэр. Я бы сказал, что в их разговорах была даже некоторая доля сострадания.
Николас мрачно улыбнулся.
– Могу себе представить… Но если нам повезет, то скоро эти разговоры прекратятся… и в центре внимания окажется какой-нибудь новый скандал. Так что там насчет человека, которого ты нашел?
– Пока я слушал все эти пересуды, ко мне подсел незнакомец, который открыто насмехался над болтунами. В конце концов мы познакомились, и вскоре выяснилось, что мистер Лайонел Мартин – мастер на все руки. После недолгих переговоров я нанял его на работу. Он не из этой деревни, сэр. Он живет на побережье, в Певенси, поэтому прибудет только завтра. Я также навел справки относительно лошади и довольно скоро нашел лошадь для миссис Дейвентри. Там же, в Поулгейте, продается кобыла по весьма разумной цене.
– Отлично, Бинкли. Можешь купить кобылу. По крайней мере, у лошадей-то будет прочная крыша над головой.
– Да, сэр. Вчера, когда я увидел состояние дома, мне в голову пришла мысль, что вам, возможно, лучше на первое время обосноваться в конюшне.
– Соблазнительно, – но нет. На ночевках в конюшнях и на сеновалах я ставлю точку. Однако раз уж мы заговорили о моем обиталище… Надо срочно застеклить окно в моей спальне. Прошедшей ночью я едва не обморозился. Хвала Господу, который наградил меня крепким здоровьем.
– Конечно, сэр. Хотя такие поздние прогулки, да еще в такую погоду… Я бы все-таки этого не рекомендовал. Иначе вы и в самом деле обморозитесь.
Николас бросил на Бинкли хмурый взгляд, но, по-видимому, пожилой слуга больше не собирался говорить о том, как его хозяин провел ночь.
– А где миссис Дейвентри сейчас? – спросил Николас.
– Боюсь, что она занимается уборкой, сэр. Я не смог убедить ее не делать этого.
– Чем же именно она занимается?
– Окнами в гостиной. Мадам проявила особую настойчивость в этом вопросе.
– Твое чувство пристойности, по-видимому, оскорблено, не так ли, Бинкли?
– Сэр, подобное поведение вашей супруги абсолютно неприемлемо, но я не могу не восхищаться целеустремленностью миссис Дейвентри.
– Я тоже заметил, что моя жена – женщина весьма решительная. Боюсь, ее нежная красота несколько противоречит железной воле. Впрочем, такое сочетание может оказаться очень даже интересным. Что ж, Бинкли, оставим Джорджию заниматься уборкой, а сами займемся крышей. Какой, по-твоему, наилучший подход к ремонту крыши?
И Бинкли тотчас же с важным видом пустился в рассуждения о подробностях процесса.
Джорджия сидела за вечерней трапезой, страдая от нервного возбуждения.
Всю вторую половину дня она старалась быть реалисткой – задача не из легких, ибо Николас оказался чужаком не только в своем, но и в ее мире, то есть был чужим всегда и везде. Кроме того, удивляла его неожиданная сдержанность. И действительно, почему он был так молчалив сегодня вечером? «Наверное, склонен к резким переменам настроения», – решила Джорджия. У Сирила были похожие проблемы, и она подумала, что это у них семейное, как, например, густые брови и пронзительные серые глаза. Заметив, что эти серые глаза вдруг пристально взглянули на нее, Джорджия густо покраснела.
– В чем дело, дорогая? – спросил он. – Может быть, я что-то пролил на рубашку?
– Нет-нет, ничего подобного. Я просто задумалась…
– О чем же ты думала, разглядывая меня столь пристально?
– Я просто пыталась понять, предпочитаешь ли ты молчать за едой – или просто склонен к перепадам настроения? Если я собираюсь стать хорошей женой, я должна уметь определять твое настроение.
Николас отложил вилку.
– Дорогая, о чем ты?..
– Я же сказала. Я хочу быть хорошей женой.
– Черт возьми, это звучит так, словно ты пытаешься получить работу! – воскликнул Николас. – Пойми, ты ее уже получила. И потом… Ведь еще вчера я сказал тебе, что не выношу, когда под меня подстраиваются. Совершенно не представляю, что произойдет, если ты решишься на нечто подобное.