— Носи форму, ни к чему тебе тройка.
Быстро глянув на него ухожу, сама решу, что мне надо, а что нет, да и поздно исправлять тройку. Вообще всё в моей жизни слишком поздно и неисправимо.
Дни летят, бессонные ночи проносятся. Что-то во мне сломалось и я не знаю, возможно ли починить, как вернуть к жизни мой внутренний мир. Будто заблудилась или потерялась и не могу найти дороги обратно домой. В тёплый, уютный и родной светлый мирок. После того разговора с Антоном меня прорвало, еле донесла страшный потоп до дома. Проревела весь день и половину ночи, пугая маму молчанием. И как только она не уговаривала меня рассказать причину слез. Папа хмурился и бесцельно скитался по дому, периодически громко шепчась с мамой. А мне было всё равно, я пыталась растопить, раздавить тот ком, что стоял внутри и давил чудовищно больно. Но даже когда слезы кончились, тяжесть никуда не делась, она продолжала давить на лёгкие, на сердце и отключать мозг. То, что поселилось внутри, медленно меня убивало, по крайней мере так казалось на тот момент. А я глупая ещё называла воздыхания по Антону страданиями.
Отсидев очередной учебный день, словно зомби иду по коридору школы, никого не вижу, ни кого не слышу. Тогда ночью и тогда же утром, когда рассуждала на тему, что он мне сказал и как на самом деле ко мне относится, в ту самую ночь, когда переступила черту, я до конца не понимала, что будет если мои предположения оправдаются. Я должна была уехать, когда он уснул или настоять чтобы отвёз домой, но глупая дура, не сделала этого. И зря! Дима пытался отговорить, он пытался мне объяснить, я же идиотка не слушала. Он доносил в мягкой форме, мол милая, ты хорошая девочка и я не хочу тебя портить. А я же дура. Господи, какая дура! Почему не настояла отвезти меня домой или на крайний случай вызвать такси. И даже здесь пытаюсь его обелить, сама не понимаю зачем. Перед мамой защищала и продолжаю защищать. Может потому, что в собственной глупости виновата только я. Не могу перестать об этом думать, больше не могу плакать, ничего больше не могу. Мечтаю только об одном, уехать из родного города быстрее и всё забыть.
Даже глаза Антона, неусыпно следящие за мной весь день, не меняют ничего, мне просто пофигу. Поблекла яркая картинка Назаров в моей душе. Может это временно и дикая симпатия, а может и привычка симпатизировать, вернутся чуть позже, когда смирюсь с ужасом, что творится сейчас. Устала проклинать и Лизку и Нестерова, я так устала. Да будь они прокляты ещё раз, за то, что оказались на моём пути. Будь они прокляты навсегда, пусть они мучаются, как я сейчас, и пусть у них в груди комом стоит боль обиды, непонимания и…
Натыкаюсь на кого-то и сильно толкнув плечом, морщась от боли, иду дальше. Да плевать мне.
— Эй, подожди!
Голос знаком, но у меня нет желания ни останавливаться, ни оборачиваться и даже задумываться кому он принадлежит.
— Да подожди ты, говорю!
Чьи-то наглые руки хватают за плечи. Резко развернувшись, вырываюсь зарычав:
— Отвали сказала!
— Да ты, что такая психованная?
Иду дальше, не обращая внимания на преследователя, грозно вышагивая.
— Алис, про Димку ничего не хочешь спросить? Стой сказал! — парень кричит вдогонку.
Замираю остановившись, это Илья, запоздалое осознание обдаёт кожу жаром. Круто обернувшись, успеваю заметить недоумение на лице и начинаю орать выплеснув негатив, что гложет меня который день:
— Да пошёл ты, со своим Димкой, и он пошёл так далеко, чтоб я больше никогда его не видела!
Парень онемевши уставился на меня, а я тороплюсь быстрее покинуть школьный двор. Тело потряхивает, в голове стучит пульс, прямо долбит по нервам.
— Ненормальная, номер хоть дай!
Слышу за спиной.
— Да пошёл ты! — рыкнула обернувшись и кинулась бежать сломя голову.
В след парень ругался, что-то угрожал даже кажется, а мне всё равно, я бежала с одной целью, как можно скорее убраться с территории этой дибильной школы. Где я ненавижу всё и всех. Убежав довольно-таки далеко, перехожу на шаг, чуть-ли не выплевывая лёгкие. Спортсменка из меня убойная просто. Нафига он ко мне прицепился?! А наругавшись полегчало, вот точно полегчало, даже дышится легче. Продолжаю идти быстрым шагом и уже у самого дома до меня доходит, а ведь в школу придётся вернуться. Илья тоже вернётся, встречать свою девушку и кажется у меня нарисовались новые проблемы. Да чтоб меня!
Дома никого нет, вот и замечательно, обстановка с родителями напряженная. Мама переживает, её взгляды напрягают, вопросы добивают. Папа хмурый, он многого не знает, но за две двойки до сих пор зол на меня. И конечно же подозревает, что что-то происходит, а может и догадывается, что именно, но терпит. В любой момент его терпение может лопнуть и он стукнув кулаком по столу потребует правды.
Бросаю вещи, заваливаясь на кровать в обнимку с плюшевым зайцем. Чем занять свой глупый мозг, только бы не думал о нём. Зачем Димка в моей голове? Шикарная улыбка, лукавые глаза, шутливый голос. Чувствую вибрацию телефона, внутри всё сжимается, кидаюсь ответить, а там Маринка. Я готова швырнуть дрянной кусочек пластика в дальний угол, а она трезвонит усердно, явно подруга намерена дозвониться. Не отвечаю. Ждала-то не её, глупая, до сих пор жду. Вот обещаю с этого дня больше не буду. Ну подумаешь переспала, да все так делают и ничего, живут как-то. А я трагедию разыгрываю, размазывая сопли. Не я первая, не я последняя. Только почему так бьётся сердце…
В одиннадцать ночи телефон снова звонит и снова Маринка, отключаю зарываясь под одеяло с головой. Я не хочу ни кого видеть и не хочу ни с кем разговаривать. Просто хочу спрятаться. Становится страшно, от понимания насколько сильно по нему соскучилась, но не он по мне, добавляю сама себе. Не выдержав вскакиваю и тыкаю изо всех сил на кнопку включить, как на зло мобильник медленно загружается и только на дисплее появляются значки, сразу высвечивается имя подруги.
— Да, Марин…
— Ты куда окопалась! Не дозвонишься! Как ты там наказанная?
— Норм я, а как же ещё.
Подругу не посвящала в мои приключений с Нестеровым, а точнее не решилась рассказать настолько сокровенное, неосторожной болтушке. Ей известно только то, что Димка пропал. Своё состояние объясняю наказанием, она особо в подробности моей убитости и не вникает, в голове подруги только весна и парни.
— Новости есть, но только плохие. Нестерова никто не видел, как сквозь землю провалился. И главное у кого не спроси, никто не знает куда делся.
— Да и чёрт с ним, — стараюсь не выдать себя голосом, а саму трясёт.
— Алис, а что Илья хотел от тебя? Он так долго потом ругался по телефону с кем-то.
— Не знаю, что он там хотел, мне пофиг, я его не слушала.
- Может его Димка попросил?
- Да плевать мне на этого пня трухлявого! — рычу в трубку.
Маринка ещё пыталась выведать, что вообще происходит и не получив ответов распрощалась. Тяжесть возвращалась, рука сама так и тянется в район солнечного сплетения, в попытке облегчить болезненные ощущения. Так не бывает, чтобы сплошь чёрная полоса. Верните мою спокойную жизнь, мои школьные дни, посиделки, хоть и до десяти, но в парке. Просто вернись то время, когда я не знала Нестерова. Тёмный потолок и звёздное небо в окне, теперь мои спутники в грустных раздумьях ночных. Наблюдаю за загадочными огоньками в надежде увидеть падающую и загадать одно единственное желание. Знать где он, что же делает под тёмным полотном, усыпанным яркими бриллиантами, что так мешают спать такой дуре, как я.
Днём проклинаю и ненавижу, ночью тихонечко скучаю, мечтая узнать, где он и, как он там где-то далеко. Очередная ночь в скитаниях по комнате. Не манит уютная постель, не греет пушистое одеяло, подушка неудобная бесит. Уткнувшись лбом в холодное стекло, сижу в темноте на подоконнике. Душа не на месте, как сбесилась крутит и бушует, словно ураган с чудовищной силой набирая обороты. Спрыгнув с окна кидаюсь на кровать, спрятавшись под подушку, сердце болезненно бьется. Что со мной происходит? Почему нет покоя? Ворочаюсь перевернув постель, телефон не выпускаю из рук. Воскресение подходит к концу, время на мобильнике показывает почти двенадцать. Заставляя дёрнуться от неожиданности, дисплей оживает демонстрируя имя подруги. Гулкие удары в ушах собственного пульса оглушают. Пальцы непроизвольно сжимаются в лихорадочном порыве, на звонок не отвечаю, тянусь к телефону, но одёргиваю себя. Сейчас снова Маринка с гулянки начнёт рассказывать про Нестерова, а я совсем не хочу ничего знать, мне достаточно воспоминаний. Не хочу ничего знать! Убеждаю себя строго. Маринка взяла за обязанность названивать и рассказывать, выяснила чего или нет. Я ей такого задания не давала. Настойчиво звонит до последнего гудка, подсветка тухнет, а я продолжаю пялиться на такой важный аппаратик в моих руках. Желание перезвонить зашкаливает. Пытаясь успокоиться, кладу мобильник на стол и притворяясь спокойной залезаю под одеяло. Удобно устроившись закрываю глаза, а передо мной он. Смеётся, обернувшись улыбается мне, как тогда в парке, когда носились, будто малые дети. Крепко зажмурившись сжимаю одеяло мертвой хваткой. Нестеров, я тебя ненавижу!