— Он имеет в виду, как сфинкс и оракул, — вмешалась Софи. — Оракулы всегда говорили загадками.
— Кроме Делосского, — заметил Инчкейп.
Софи смерила его презрительным взглядом.
— Оракул был в Дельфах[14].
Инчкейп пожал плечами и промолчал.
В полночь Флорика вышла, чтобы спеть еще раз. На этот раз Гай был слишком поглощен собственной речью, чтобы заметить ее. Гарриет посмотрела на столик Ионеску — там никого не было. Флорике поаплодировали уже с меньшим пылом, она ушла со сцены, и оркестр продолжил играть.
Гарриет зевнула. Полагая, что воспринимает происходящее крайне милосердно, она разглядывала Софи и думала: неужели Гая действительно привлекает такая вот девичья глупость? Если бы она, Гарриет, так гримасничала и жестикулировала, перебивала бы его и требовала бы внимания — понравилось бы ему?
— По-моему, нам пора, — сказала она неожиданно для самой себя.
— Никто не хочет расходиться, — ответил Гай, очевидно шокированный ее предложением.
— Нет-нет, — тут же подхватила Софи. — Еще слишком рано.
— Я устала, — сказала Гарриет.
— Завтра вы можете спать весь день, — ответила Софи.
Инчкейп затушил сигарету:
— А я бы лег пораньше. Мне не удалось выспаться в поезде.
— Ну дайте мне хотя бы допить, — сказал Гай тоном ребенка, который просит посидеть еще десять минуточек, и поднял свой полный бокал.
— Еще совсем рано, дорогая моя, — вставил Якимов, доливая себе бренди.
Они просидели еще полчаса. Гай цедил бренди и пытался оживить разговор, но ритм был утерян. Всеми овладела вялость, присущая окончанию вечера. Когда наконец решили уходить, пришлось искать официанта.
Инчкейп положил на стол купюру в тысячу леев со словами:
— Это за меня.
Гай заплатил остальное.
Они взяли такси и двинулись обратно. Софи жила в центре города, и ее высадили первой. Гай вышел проводить ее до двери, и она долго и эмоционально что-то говорила, схватив его за руку. Уходя, он окликнул ее:
— До завтра!
Затем отвезли в «Атенеум» Якимова. Уже у гостиницы он сказал:
— Батюшки, я и забыл: меня ждут на приеме в апартаментах княгини Теодореску.
— Какой поздний прием, — пробормотал Инчкейп.
— На всю ночь.
— Когда мы найдем себе квартиру, приходите к нам на ужин, — сказал Гай.
— С радостью, дорогой мой, — ответил Якимов и принялся выбираться из автомобиля, в результате чего практически уселся на бордюр. Кое-как встав на ноги, он нетвердым шагом дошел до вращающихся дверей и по-детски помахал остающимся.
— Мне интересно, — сухо сказал Инчкейп, — как вы будете вознаграждены за свое гостеприимство.
— Яки раньше был знаменит своими приемами, — с упреком сказал Добсон из своего угла.
— Что ж, посмотрим. Пока что, если вы не против, я бы попросил высадить меня следующим.
Принглы молча вошли к себе в комнату. Гарриет опасалась, что муж упрекнет ее в том, что она испортила вечер. Это было бы справедливо. Она действительно могла бы проспать хоть весь следующий день — и что такое лишний час-другой перед лицом вечности?
Пока она ложилась, Гай изучал себя в зеркале.
— Как ты считаешь, я похож на Оскара Уайльда? — спросил он.
— Пожалуй.
Некоторое время он гримасничал перед зеркалом, представляя себя разными кинозвездами. Гарриет задумалась, не настал ли удачный момент, чтобы спросить его про Софи, и решила, что нет, не настал. Вместо этого она сказала:
— Ты совсем как ребенок. Давай спать.
Отвернувшись от зеркала, он сказал с нетрезвым самодовольством:
— Старина Прингл ничего так. Совсем неплох.
4
Якимов обнаружил, что его одежду вычистили, отгладили и сложили на кровать. Переодевшись, он надел один черный и один коричневый ботинок. На вечеринке кто-нибудь обязательно обратит на это внимание, и тогда он удивленно взглянет себе на ноги и скажет: «Вы не поверите, дорогой мой, дома у меня осталась точно такая же пара».
Он считал это одним из самых тонких своих розыгрышей и не прибегал к нему со времен смерти милой Долли, приберегая его на более счастливые времени. Теперь же он чувствовал, что в его жизни началась белая полоса и может случиться всё что угодно.
Одевшись, он еще некоторое время сидел и перечитывал письмо, над которым трудился в настоящий момент. Письмо было адресовано его матери. Он уже сообщил ей, как его найти, и попросил как можно скорее выслать его содержание. Он сообщил, что занимается важной волонтерской работой в военных интересах, но не стал вдаваться в подробности, чтобы она не переоценила его благосостояние.
14
Софи не знает о существовании оракула Аполлона на острове Делос и путает его с Дельфийским.