Ситуация изменилась после публикации новаторской книги Элизабет Кюблер-Росс “О смерти и умирании” в конце 60-х (Kűbler-Ross) и в середине 70-х книги Раймонда Моуди “Жизнь после жизни” (Moody 1975), ставшей бестселлером во всём мире. За время, прошедшее с тех пор, Кен Ринг, Майкл Сабом и другие пионеры танатологии собрали внушительный свод свидетельств о необычайных свойствах переживаний на грани смерти — от точной передачи сверхчувственного восприятия во время опыта существования вне тела до глубоких изменений личности, последовавших вслед за этим. Сведения об этих исследованиях широко распространялись средствами массовой информации, от бестселлеров до телевизионных ток-шоу и голливудских фильмов.
В результате подобной широкой кампании, как специалисты, так и публика в целом теперь осведомлены в основных чертах о переживаниях на грани смерти. И всё же даже столь кардинальные наблюдения, способные изменить всю парадигму мышления, революционизировать понимание нами природы сознания и его взаимоотношений с мозгом, отметаются большинством профессионалов как не имеющие особого значения галлюцинации, порождённые биологическим кризисом тела в целом и мозга в частности. Обычно их не записывают и не включают в историю болезни пациента, как несущественные. Пережившим клиническую смерть в большинстве медицинских учреждений обычно не предоставляется также никакой особой психологической поддержки, чтобы помочь включить столь необычный опыт в их дальнейшую жизнь.
Условия смерти и умирания
На Западе умирающим зачастую не хватает человеческой поддержки, которая могла бы облегчить им переход. Мы стараемся защитить свой эмоциональный комфорт, устраняя больных и умирающих подальше от себя — в больницы и приюты. Там основной упор делается на системах поддержания жизнеобеспечения и механическом продолжении жизни, часто с нарушением всех разумных пределов, вместо того, чтобы обеспечить душевную человеческую поддержку и повысить качество последних дней. Семейная структура общества распалась, дети зачастую живут очень далеко от родителей и дедушек с бабушками. Когда здоровье критически ухудшается, контакты с родственниками нередко весьма формальны и минимальны. Специалисты в области психиатрии, разработавшие эффективные методы поддержки и консультаций в условиях разнообразных эмоциональных кризисов, по-прежнему не обладают действенными методами помощи умирающим при их переходе. Люди перед лицом наиболее глубокого из всех возможных кризисов, захватывающего одновременно все аспекты существования личности — биологический, эмоциональный, межличностный, общественный, философский и духовный, остаются за бортом, без значимой помощи.
Все это происходит в более широком контексте коллективного отрицания преходящности и смертности, присущем западной индустриальной цивилизации. Большая часть нашей встречи со смертью проистекает в стерилизованном виде, когда целая команда специалистов уменьшает её непосредственное воздействие. В самом крайнем выражении в эту группу входят посмертные парикмахеры и брадобреи, портные, гримёры, пластические хирурги, которые целым рядом косметических ухищрений приукрашивают труп, прежде чем предъявить его родственникам и друзьям. Газеты и журналы ещё сильнее отдаляют от нас смерть, переливая её в пустую статистическую цифру, бесстрастно сообщая о тысячах жертв, погибших в войнах, революциях, природных катастрофах. Кино и телевидение тривиализируют смерть, выводя насилие на экраны во всё возрастающих объёмах. Современные зрители получают прививку против эмоциональной значимости смерти, когда наблюдают бесконечные сцены смерти и убийств в виде развлечения. В целом, справедливо будет заключить, что условия жизни, существующие в современных технологически развитых странах, не могут предложить людям достаточно эмоциональной и психологической поддержки перед лицом смерти.
В этой книге я рассмотрю данные исследований человеческого сознания, которые революционизировали понимание смерти и умирания, а также открыли новые подходы в работе с умирающими. В первой части я опишу вначале древние и туземные ритуальные и духовные практики, которые могут помочь нам пережить смерть, найти эффективные способы облегчить уход из жизни, придать ему смысл. В ряде глав основное внимание будет уделено подготовке к смерти — в шаманизме, обрядах перехода, древних мистериях, а также в различных мистических и восточных духовных системах. После обсуждения ритуальных и духовных практик, важных для понимания смерти, одну главу я посвящу специально Книгам Мёртвых — тибетской “Бардо тходрол”, египетской “Перт Эм Хру”, ацтекскому “Кодексу Боржиа”, “Керамическому кодексу” майя и европейской “Ars moriendi”.
Во второй части книги я рассмотрю данные современных исследований, которые проливают свет на целый ряд явлений, связанных со смертью и умиранием. Вначале отдельная глава будет отведена расширенной картографии психики, сложившейся в результате полувека моих исследований в области психоделической терапии, холотропного дыхания и спонтанных социально-психических кризисов. Наличие такой карты является необходимым предварительным условием любого серьёзного рассмотрения проблем, затрагиваемых в книге, от различных форм ритуального преображения, до проблемы сознания на пороге смерти. В последующих главах будут рассмотрены области исследования, важные при рассмотрении вопроса о существовании сознания после смерти — изучение опыта клинической смерти, кармы и перевоплощения, обмена информацией с бестелесным сознанием и посмертного странствия души.
Заключительные главы книги посвящены обсуждению эксперимента Спринг Гроув, программы психоделической терапии пациентов с неоперабельными формами рака. Будет дан очерк истории этого метода терапии, описана процедура, несколько конкретных случаев её применения, а также проанализированы клинические результаты. Заключительная глава книги включает обзор о понимании смерти в психологии, начиная от ранних соображений Фрейда до трансперсональных представлений, которые возникли в результате применения психоделической терапии и других направлений исследования человеческого сознания. В также будет рассмотрена практическая значимость материала книги для людей, живущих в технологически-развитых странах и возможные социо-политические применения полученных результатов для понимания современного глобального кризиса и его облегчения.
(рис. Стр. 28 оригинала. Колдун из пещеры Ле-Труа-Фрер. Загадочная составная фигура, сочетающая несколько мужских символов — рога оленя, глаза филина, хвост дикого коня или волка, человеческую бороду и лапы льва.)
1. ШАМАНИЗМ: АРХАИЧНАЯ ТЕХНИКА ЭКСТАЗА
Знахарь достигает успеха по тем же причинам,
по которым их достигаем и все мы (врачи).
В каждом пациенте заключен его собственный целитель.
Они приходят к нам, не зная этой истины. И лучше всего мы делаем свою работу тогда,
когда даем внутреннему целителю каждого пациента шанс проявить себя.
Традиции практической подготовки к смерти насчитывают десятки тысяч лет и начались ещё на рассвете человеческой истории. Они входят в качестве важной составной части в шаманизм — древнее искусство целительства и первую форму духовной практики, известную нам по археологическим памятникам. Сам термин “шаман” восходит по всей видимости, к тунгусо-манчжурскому слову “саман”, означающему буквально “тот, кто ведает”. Он отражает глубочайшее уважение к тому проникновению в тайны души и окружающей действительности, которыми обладает шаман. В более узком и специализированном смысле термин употребляется в антропологии — шаманами называют туземных сибирских целителей, которые пользуются ритуальным одеянием, бубном, обтянутым кожей с одной стороны, входят в транс и руководствуются видениями, являющимися им в странствиях. Расширительно этим словом называют туземных врачевателей в разных частях света, которых ещё именуют знахарями, ведунами, колдунами и чародеями.