— Желаешь, чтобы я тебя заставил? — посмел он спросить. На это она задрожала, и страх наконец стал выползать из всех углов. Халбранд шумно дышал, почти стонал на каждом выдохе, шаря руками по её телу сквозь платье. — Хочу, чтобы ты наслаждалась этим, Галадриэль, так же, как в нашу первую ночь…
От воспоминаний её лицо исказилось, и она попыталась сбросить с себя его руки, и тогда он поймал оба её запястья, задрал вверх и прижал к стене. Она задохнулась от шока, а Халбранд прильнул к ней всем телом, так плотно, что она ощутила его эрекцию и вдруг в полной мере осознала происходящее. Он не отступится. Заставит исполнить их соглашение, хочет она того или нет. Крупная дрожь забила её, стоило осмыслить, что у неё лишь два пути. Она воспротивится, и он возьмёт её силой, что закончится слезами, увечьем или чем похуже. Или она закроет глаза и даст ему овладеть её телом, ублажать и боготворить его, как он отчаянно того жаждал.
Он провёл носом по её уху — кончиком его по ушной раковине, — и вновь шумно вздохнул. Прикусил мочку, и Галадриэль зажмурилась, ощущая, как бегут вниз по шее и спине мурашки.
— Не сопротивляйся, — шепнул он на ухо.
Она разжала кулаки и глубоко вдохнула. Она не станет облегчать ему задачу. Ни за что.
Она наклонила голову влево, подставляя горло, будто сдавшись, и он довольно зашипел. Спустился к нему ртом, убрал руки с её запястий, и левой взял за шею, а сам целовал её горло справа, нежно прикусывая кожу и водя по ней зубами. Это было приятно, и, тут же ощутив внезапный прилив ненависти к себе, она не удержалась от тихого стона. Халбранд его услышал, почувствовал вибрации на своих губах и зарычал, и рука на её шее напряглась, усиливая нажим на трахею.
Боль затуманила сознание, заставила замолчать, и тогда Галадриэль почувствовала, как меж их телами он задирает подол её платья. Он развёл ей бёдра коленом, и сердце подпрыгнуло к горлу и едва не задушило, когда она услышала у себя над ухом, как он смачивает слюной пальцы. Не успела она опомниться, как эта же рука проникла спереди ей под бельё — и она понятия не имела, насколько влажной была, пока он не проскользнул в неё одним пальцем. Он надавил основанием ладони на лобок, и Галадриэль вдруг поняла, что толкается в его руку — ибо это было приятно телу, в каждом уголке которого расцветали крошечные сладкие вспышки. Халбранд застонал, ненадолго оторвавшись от её шеи.
Другой рукой он беспощадно сдавил под челюстью её горло, почти лишив возможности дышать, а внизу добавил ещё один палец. К этой минуте она уже истекала соками, а его затвердевшее естество втиралось ей в спину. Он стал вторгаться в неё двумя пальцами, внутрь и наружу, каждый раз давя ладонью спереди, и ласкал ртом её ухо, шею, пока, похоже, не достиг того рубежа, когда выносить это стало ему не под силу. Тогда он отпустил её горло, давая жадно глотнуть воздуха, освободившейся рукой стал судорожно расстёгивать штаны, и Галадриэль осознала: она не хочет, чтобы её взяли у стены в коридоре.
Её руки были свободны, обе его — заняты, так что она толкнула его назад, к противоположной стене, и тут же снова бросилась бежать.
Она не оглядывалась. Позади она слышала его быстрые шаги и опять преисполнилась страхом. Что она творила? Станет только хуже. Завернув в кабинет в конце коридора, она попыталась захлопнуть за собой дверь и запереться, но Халбранд успел ту перехватить. Тогда Галадриэль оставила дверь и метнулась внутрь комнаты.
Она услышала, как дверь ударилась о стену, когда он настежь распахнул её с такой силой, что запросто мог сорвать с петель. Галадриэль забежала за стол, а когда обернулась, он уже был тут как тут — стоял напротив, тяжело дыша и так сверкая глазами, что, будь в них магия, Галадриэль бы уже сгорела заживо.
— Значит, вот как это будет? — спросил он, не двигаясь.
Она сглотнула ком в горле, тоже замерев, почти застыв, если не считать рук по бокам, что сжались в кулаки. Открыла было рот, чтобы что-то сказать — но какие бы обидные слова она ни собиралась ему бросить, те умерли прежде, чем она их вспомнила. Она его ненавидела. Она презирала его, но он был сильнее, она не могла тягаться с ним, как бы ни старалась, и тело её было без ума от того, что он с ней творил. Сражаться было бесполезно, но она не могла вести себя иначе. Её воля не допустила бы ничего другого.
Она дёрнулась вправо, пытаясь обогнуть стол в надежде выбежать из кабинета, но Халбранд оказался проворнее и кинулся в ту же сторону. Схватил за талию и притянул к себе. Она сопротивлялась его объятиям как могла, пока он тащил её обратно, но вот он рывком развернул её к себе и толкнул к столу, попутно сшибая с него какие-то книги, бумаги и подсвечники. Она выпрямилась и отвесила ему очередную пощёчину.
— Я не буду… — услышала она собственные яростные слова, но ему не было до них дела. Он поймал её лицо в ладони и смял её губы своими, затыкая на полуслове. И ответ Галадриэль ужаснул её. Она тоже схватила его и вернула поцелуй со всем неистовством, снова вгрызаясь в раненую губу и пуская кровь во второй раз.
На это он лишь надсадно застонал и уронил руки с её лица к плотно сведённым бёдрам, к коленям. Он с силой развёл их в стороны и протиснулся между её ног, и спустя миг, сама не понимая, как это случилось, она обнаружила, что они, совершенно обезумев, обнимаются, ловят губы друг друга в страстных, кровавых поцелуях. Его язык скользнул ей в рот, и она впустила, и вот их рты слились в одно, и они оба прижались друг к другу что было мочи. Галадриэль застонала, почувствовав прилив влаги между ног от урагана ощущений, что он в ней вызвал.
Он нащупал ленты на её платье и стал развязывать их, а какие-то просто разрывал, при этом ни на миг не переставая целовать её. Стащил платье по её плечам, обнажая её, затем отстранился и сорвал с себя тунику. Его руки тут же вернулись к её телу — одной он обнял её стан, другой стал придерживать затылок, помогая сидеть ровно. Его рот вновь обрушился на неё — на этот раз Халбранд припал к её груди. Он целовал, лизал, нежно покусывал, и очень отдалённо, будто сквозь дымку у себя в разуме, между своих бёдер Галадриэль чувствовала его твёрдое мужское естество.
Рукой, что лежала на её шее, он спустился к платью и потянул его вниз. Она приподнялась, помогая ему раздеть её, одним движением сорвать платье вместе с бельём, и от такой её готовности он только застонал. На мгновение он отстранился, чтобы расстегнуть бриджи, дал им упасть на пол и вышел из них, а затем вновь заключил её в объятия и прижался всем телом. Он подхватил её снизу, подтянул к краю, а затем, поймав её губы крепким поцелуем, пристроился между ног и наконец вошёл.
Внизу восхитительно заныло, и он притянул её к себе вплотную, двигаясь внутри. То, как она сидела на столе, мешало ему проникнуть дальше, и с каждым его толчком она выгибалась и придвигалась к нему. В итоге она подобралась к самому краю, раскрываясь перед ним, и со следующим рывком он вошёл глубже, со стоном и содрогаясь всем телом. Не было в мире ничего чудовищнее и отвратительнее этого — как он погружался в неё, заставляя всё тело звенеть от наслаждения, и как его ладони обжигали, метили её, где бы ни касались — а касались они везде и всюду. Он толкнулся в неё, затем подался назад ровно настолько, чтобы не выйти полностью, и вторгся обратно на всю длину, до упора.
Руки его взметнулись к её шее, легли с обеих сторон под челюстью и сдавили горло. Галадриэль вновь испугалась, но следующий его толчок вытравил страх наслаждением столь ослепительным, что глаза закатились сами собой. И она вся затрепетала от шквала ощущений, стоило ему сжать трахею ещё немного. На толчке, что за этим последовал, она осознала собирающееся в ней напряжение и стала встречать рывки его бёдер своими, пока оба они, задыхаясь, не задвигались друг навстречу другу так свирепо, что затрясся весь стол, и с него опять что-то полетело на пол от той мощи, с которой схлёстывались их тела.