— И ты понесёшь ответственность, чунин Узумаки!
— Конечно понесу… Что?
Цунаде протянула руку куда-то в глубины стола и вытащила наружу очень знакомый жилет с красной спиралью на спине.
— Но…
— Как ты думаешь, почему генину было позволено участвовать в миссии такого ранга? Миссии, где предполагалось столкновение четырьмя шиноби А-ранга?
— Потому что у меня океан чакры, и я знаю много мощных дзюцу?
— Ну, и это тоже, — рассмеялась Цунаде. — Но основной целью было проверить твою способность принятия решений. Именно поэтому Момочи Хаку была проинструктирована дать тебе некоторую свободу действий. Ты справился неплохо.
— Всего лишь неплохо?
— Ты справился отлично, но не сильно зазнавайся!
— А что насчёт вот этого? — Наруто махнул рукой в сторону писменного стола, торчащего из проёма в стене.
— Сам понимаешь, что новости о том, что Учиха Саске, последний член клана-основателя Конохи не просто ушёл из деревни, но к тому же был отпущен тем, кому поручено его вернуть, меня не обрадовала. Но когда я успокоилась, то пришла примерно к тем же выводам, что и ты. Я Хокаге — и вынуждена была бы отправить его в тюрьму. Разыгрывать карту Проклятой Метки было нельзя — раз, в отличие от Митараши Анко, поддался её влиянию, он не пригоден к службе, потому что будет нести угрозу любой команде. Отправить в отставку, запечатав чакру — тоже не выход. Так что, как бы не хотелось этого признавать, его бегство из деревни — самый удобный вариант.
— Но чунин? А как же экзамен?
— Обычно полевое повышение возможно только во время войны. Но, учитывая, что экзамены были совсем недавно, достаточно просто пересмотреть результаты. Ты впечатлил экзаменаторов, вот только до сих пор доверить тебе руководство командой было бы не слишком разумно. В этой же миссии ты взял на себя роль лидера, принял несколько очень непростых решений, руководствуясь не только сердцем, но и разумом. Твоя команда вернулась целой и невредимой, при этом деревня получила некоторую выгоду — ценные сведения и умелого шиноби, способного усилить наши ряды. Я прочитала твой рапорт насчёт Проклятой Печати Орочимару, очень жаль, что ты не умеешь её ликвидировать сознательно. Но у меня есть пара неплохих мыслей.
Наруто подошёл к Хокаге и дрожащими руками взял со стола чунинский жилет. Он гладил крепкую ткань, до сих пор не в силах поверить в случившееся. Затем он подозрительно глянул на Хокаге.
— А для чего было нагнетать всю эту драму? «Ты отпустил Саске! Ты провалил миссию! Ты понесёшь ответственность!»
Лицо Хокаге приобрело невинное выражение.
— Дедуля так тоже делал! Когда Карин-чан вернулась в деревню, то он напугал меня почти до мокрых штанов! Быть Хокаге — обязательно становиться засранцем?
— Наруто-кун, не забывай, Хирузен-сенсей был моим учителем! Я не могла не набраться от него привычек!
— Дерьмо! Если бы это было правдой, то Йондайме должен был бы подглядывать в источниках, а я читать порнуху и вечно опаздывать!
— Ну, в книгах Джирайи-куна всё-таки неплохой сюжет!
— Ты поняла, что я имею в виду!
— Видеть твоё ошарашенное лицо было бесценно!
— Но Цунаде-чан! Это нечестно!
— Как ты меня назвал? — спросила она, сложив на груди руки. Наруто ни на миг не поверил — для оскорблённого человека она слишком уж лучилась удовольствием.
— Ой да ладно! Тебе это нравится! Или мне сказать Цунаде-баа-чан? А что, наши кланы — родственники, твоя бабуля была Узумаки, так что ты можешь быть моей многоюродной бабушкой!
— Можешь попробовать, если считатешь, что у тебя слишком много ног. Парочку я с удовольствием оторву.
— Тогда не надо изображать обиду! К тому же у тебя отвратительно получается. Ладно, Хокаге-сама! Чунин Узумаки готов к несению службы.
— Что же, Наруто, теперь ты чунин. Будешь вести за собой шиноби, планировать, и принимать решения.
— Конечно! Я готов! Считай, что это ещё одна ступень к тому, чтобы сменить тебя на посту Хокаге!
— Тебе ещё предстоит долгий путь, Наруто-кун, — мягко сказала Цунаде.
Широкая улыбка Наруто озарила кабинет.
— И начну я его с месяца бесплатного рамена!
*
Чунин. Наруто всячески представлял себе, что случится, когда он станет ближе к своей мечте, взойдёт на следующую ступеньку карьеры шиноби. В его представлении это были крутые миссии, в которых он проявляет свою неимоверную крутизну, побеждает нукенинов, спасает принцесс, освобождает страны, получает за это горы хрустящих рьё и признание своей деревни. Он подсознательно полагал, что стоит ему надеть жилет, как тут же всё заиграет новыми красками, как под влиянием резких перемен его жизнь кардинально изменится. Он ошибался.
В спасении принцесс и свержении тиранов не было ничего нового — ведь этим он занимался ещё в ранге генина. С нукенинами дело обстояло точно так же — пусть новые противники были сильны, но Наруто встречал врагов и сильнее. С деньгами тоже было не очень — Гама-чан только-только начал приобретать приятную округлость, а до того слишком много денег ушло на жизненно важные инструменты шиноби: от взрыв-тэгов, кунаев, сюрикенов, свитков и насыщенных чакрой чернил (к сожалению, несмотря на наследие, фуиндзюцу ему давалось очень плохо, поэтому приходилось брать количеством клонов, а значит и возмутительно высоким расходом материала) до тех самых проводящих чакру ножей, что покоились в горизонтальных ножнах у него за спиной.
Все попытки пожаловаться на недостаток финансов наталкивались на полное непонимание подруг — Ино и Хината не испытывали в финансах нужды, у Сакуры-чан не было особых затрат, а все остальные, от Хаку и Хисаме до Таюи, Кин и Карин, просто подымали его на смех, утверждая, что в Конохе платят неприлично много, что даже сопливый генин, выполняя низкоранговые миссии, по сравнению с остальными деревнями купается в рьё. Причём, попытка привлечь к спору прибывших с дипломатической миссией Темари-чан с братьями, провалилась не менее позорно — виной тому был финансовый кризис в Суне, из-за которого и случилось нападение. Карин в Кусагакуре практически не получала денег, Орочимару не слишком заботился о своих шиноби, даже настолько высокоранговых, как Таюя, чего уж говорить о Кин. Хисаме и Хаку так давно были нукенинами с их нестабильными заработками, что воспринимали жизнь в Конохе как беззаботную идиллию. Фубуки-чан, несмотря на достаточно высокий достаток в нищей Стране Снега, считала, что в Конохе просто швыряются деньгами.
Ещё одним величайшим разочарованием оказался чунинский жилет. Наруто обожал свой оранжевый комбинезон, он справедливо считал, что сравниться с ним по крутизне могут разве что костюмы Ли и Гай-сенсея. Но стоило знакомым увидеть чунинский жилет поверх старого костюма, как его тут же подымали на смех. Ино была в полном ужасе, Сакура обречённо закатывала глаза, даже Хината, к которой он пришёл, зная, что она поддержит его в любом начинании, лишь отрицательно замотала головой. Попытка смены оранжевого на зелёное, на прекрасный костюм, подаренный Гай-сенсеем, вызвал такой же результат. Наруто воспользовался хитростью, и появился перед глазами Команды Гая, в надежде на всеобщее одобрение, но и тут вышло не так, как он ожидал. Нет, реакция Толстобровика и сенсея была предсказуема — по их лицам полились густые слёзы, они начали обниматься между собой и обнимать Наруто (их сила была столь велика, что вспышки перед вылезающими из орбит глазами Узумаки казались огромным диском солнца, а бьющая в уши кровь напоминала звук морского прибоя). Нейджи тактично пытался сохранить бесстрастное выражение, в чём бездарно провалился, а Тентен-чан обречённо стонала и лишь сильнее вдавливала обе ладони себе в лицо.
Хаку проявила сострадание и напомнила, что ношение чунинской униформы никогда не было обязательным, так что Наруто может продолжать ходить в своём любимом комбинезоне. Наруто лишь расхохотался, услышав такое нелепое предложение. Стать чунином, но при этом не показывать это всем окружающим? Не иметь возможности самодовольно задирать нос перед Кибой, выпячивать грудь перед девчонками и не втирать в лицо жителям деревни годы и годы пренебрежения? Смехотворно! К тому же, замена разорванного, пробитого, испачканного кровью и грязью комбинезона всегда ложилась тяжёлым бременем на Гама-чан, а униформа бесплатно предоставлялась интендантской службой, поэтому Наруто колебался недолго, отдав должное любимому цвету лишь в виде оранжевых бинтов, стягивающих теперь его щиколотки и предплечья.