Кучки песка, рассыпанного по комнате взметнулись, закрывая Наруто непроницаемым коконом. Пусть в том не было особой нужды, но Наруто очень оценил жест Гаары — ведь и сам бы он сделал для друга не меньше! Босс успел уйти в пол, и теперь Наруто не боялся развеяться, пусть и собирался продержаться как можно дольше.
— Ты не сможешь уйти, — сказала красотка, глядя на песок, разъедаемый кислотным паром. — Я запечатала выход. Я — Мизукаге Теруми Мэй и у меня два улучшенных генома. Тебе не сладить со мной.
Сквозь бреши в печаной защите Наруто видел, о чём говорит Мизукаге. Лава растекалась по стенам и полу, перекрывая все пути к отступлению.
— Очень жаль, ведь ты — красавчик. Каждый раз, когда приходится плавить таких симпатяжек, у меня болит сердце.
Наруто фыркнул и подобрался: ещё чуть-чуть, ещё пара слов! Но Мизукаге замолчала, поэтому он бросил пробный камень.
— Ты и сама красотка! Но с таким характером не завидую твоему мужу.
Перемена была разительной. Волосы закрыли лицо Мэй, и словно чёрная туча сгустилась над её головой.
— Мужу? Ты хочешь сказазать, что у меня не будет мужа? Что на мне никто не женится? Что я умру старой девой? Я убью тебя!
Пусть угрозы смерти в списке Наруто не были чем-то неправильным, но что-то сказанное Теруми Мэй затронуло глубины его души, задело восьмое чувство, отозвалось в ушах мучительным и таким желанным диссонансом.
От широкого взмаха руки Наруто песок Гаары осыпался на землю. Ладонь вытянулась вперёд и на ней привычно закрутилась сфера Разенгана, вбирая в себя кислотный туман. Когда воздух очистился, Наруто сделал два шага вперёд и заглянул в бездонные зелёные глаза Мизукаге. Тело требовало действий, но поток водоворота, посреди которого находился Наруто в состоянии безмятежной ясности, нёс его извилистым путём. Наруто подошёл босиком прямо по раскалённой лаве, сжигая остатки сандалий, к своему барьеру и убрал его небрежным взмахом руки. Он благодарно кивнул Гааре, отбил ладонью лазерные лучи темнокожего беловолосого кумо-нина с ещё одним огромным занбато, разрушил полупрозрачный куб в руках у летающего старичка, после чего хлопнул его по спине, почувствовав, что там что-то ощутимо хрустнуло. Шагнул к здоровенному шиноби Ивы, тыльной стороной ладони отбил резиново пружинящие мячи из лавы. Плавно развернулся, перехватывая рослую фигуру Райкаге, покрытого покровом Молнии, и впечатал его в пол. Из меча старика с повязкой на голове вылетела дуга полупрозрачной чакры, но Наруто отмахнулся от неё, как от надоедливой мухи, вырвал из рук меч и, провернув его в воздухе, вернул дедуле в ножны. И только затем он вернулся к Мизукаге Мэй и нанёс ей плавный удар рукой по лицу.
Время словно вернулось к своему привычному течению и Наруто повернулся лицом к присутствующим, увлекая за талию Мизукаге.
— Теперь, когда я привлёк ваше внимание, предлагаю обсудить несколько вопросов. Во-первых, где Шимура Данзо, и что он делал на месте Хокаге, пока Цунаде Сенджу поправляется после тяжёлых ранений? Во-вторых, на каком основании Учиха Саске обвиняется в нападении и похищении Киллера Би? Ну а в третьих… — Наруто бесцеремонно уставился на огромный занбато в руках кумо-нина, — что компенсируют некоторые шиноби своими огромными мечами?
*
Наруто сидел в позе лотоса, сложив перед собой руки и наблюдал, как двое последних Учиха стоят напротив человека, из-за которого погиб их клан. Саске просил Наруто не вмешиваться — ведь это была его месть, и Наруто собирался даже прислушаться к его пожеланиям (но при этом не допустить, чтобы напарник погиб из-за какой-то нелепой случайности). Ведь ситуация была серьёзно осложнена тем, что к битве присоединился некто, называвший себя Учиха Мадара.
На Саммите Пяти Каге было очень шумно. Звучали крики и угрозы, Райкаге опять порывался обвинить Саске во всех смертных грехах. В качестве аргумента Наруто использовал Хенге, превратился в Саске и закрутил в руке Разенган. После этого он превратился в самого Райкаге, потом в Мэй и даже применил Секси-дзюцу. Этого было достаточно для всех присутствующих, но Райкаге отличался ослиным упрямством. Всё спасло появление общего врага. Человек в маске, плаще Акацуки и с огромным веером за спиной послужил прекрасным средством, чтобы снять напряжение. В зале заседаний вновь полилась лава, затрещали молнии, а пространство уничтожалось на молекулярном уровне. Узумаки и сам не удержался, опробовав несколько не самых разрушительных техник. Но самозваный Мадара был неуязвим, поэтому пришлось его выслушать.
По итогам недлинного разговора выяснилось, что безумец хочет собрать всех биджу (на текущий момент он преуспел с четырьмя, причём Киллера Би ему достать не удалось, это отчего-то привело Райкаге в неописуемую ярость, направленную, что самое странное, на самого Би) и объединить их в чудовище из преданий — Десятихвостого, того самого, котрого когда-то победил сам Рикудо-сеннин. Затем он каким-то образом собрался поглотить всё человечество, если Наруто правильно понял его «объединить всех в одно». Для этого он единолично объявил начало Четвёртой Мировой Войны Шиноби, подкрепив свои слова нападением полчища белёсых чуваков, отличавшихся от Акацуки но Зецу только отсутсвием плащей и чёрной половины тела. Поток воспоминаний от развеявшегося клона показал, что нападение произошло также и на шиноби и самураев, что были перенесены в долину неподалёку, где клонам пришлось приложить массу усилий, чтобы никому не дать поубивать друг друга. Странные белёсые создания умели паразитировать на шиноби, поглощая чакру, превращаться в точные копии людей и использовать все их дзюцу, но это им не слишком помогало. Они были не только уязвимы к повреждениями (пусть и довольно живучи), но и очень боялись сен-чакры, мгновенно прорастая ветвями и листьями, превращаясь в небольшие деревца. У Наруто получилось даже отловить около десятка этих тварей и переправить в Коноху на изучение — всё же белые придурки обладали неприятными тезниками и вполне могли справиться с чунином, а то и джонином, а значит требовалось знать их уязвимые места.
После того как «Мадара» исчез в искажающей пространство спирали, каге решили воспринять угрозу серьёзно. Был ожесточённый спор, кто будет командовать альянсом, в ходе которого остановились на кандидатуре Райкаге (узнав, что названый брат жив, он изрядно смягчил нрав). Наруто воспользовался возможностью и внёс очень ценное предложение. Пусть человек в маске назвался Мадарой, но, очевидно, был самозванцем. Узумаки переспросил Цучикаге, единственного человека, кто был достаточно стар, чтобы встречаться с легендарным шиноби в битве, и тот подтвердил, что Мадара не умел перемещаться в пространстве или становиться бесплотным, зато разбрасывался катондзюцу, словно принц Мичиру деньгами. Наруто предложил не тешить самолюбие подонка, называя его этим именем, а воспользоваться каким-нибудь псевдонимом, к примеру, Мануке. На все возражения окружающих Наруто заметил, что даже если враг в итоге окажется Мадарой, никому, кроме самого Мадары, от этого хуже не станет. И когда совет сильнейших людей мира постановил, что врагом Пяти Великих Наций объявляется Болван Учиха, Наруто вновь ощутил себя ребёнком, впервые покрасившим Монумент Хокаге.
— Мне не нравится его рука, — прервал размышления Кисаме, возвышающийся за спиной Наруто.
— Да, знаю. Под повязкой что-то есть, я чувствую странную чакру.
— Не боишься, что Саске и Итачи не справятся с Мадарой?