Пашков был сыном первого мужа Ирины Федоровны, родился уже в другом браке, но почему-то называл себя душеприказчиком дочери Шаляпина. С ним были некая Барановская, доктор Малов, секретарь покойной Попов А.И., а от Министерства культуры одна Серафима Васильевна Фадеева. На лестнице были два милиционера и человек, представившийся юристом. После вскрытия квартиры члены комиссии бросились к шкафу, в котором среди одежды висела сумочка с драгоценностями, оставленными Федором Ивановичем Шаляпиным дочери перед отъездом за границу.
Считается, что вошедшие собирали вещи для похорон, а потом один из них — Пашков или Малов — закрыл квартиру, оставив у себя ключи. После смерти Ирины Федоровны Шаляпиной сумочка с драгоценностями таинственным образом исчезла.
Известно, что кроме самого царя, присутствовавшего на концертах Шаляпина и отмечавшего его подарками, богатые русские купцы, промышленники бросали на сцену бриллианты, золотые кольца, печатки. О том, что многое было оставлено артистом в России, свидетельствовала Татьяна Александровна Слонова.
Она об этом поведала и Арцибашеву: «Прихожу к Ирине, звоню в дверь. Открывает она мне, и я чуть не падаю в обморок — на ней немыслимое количество дорогих украшений: изумрудные серьги, колье, перстни с бриллиантами, золотые часы, кольца и брошь… По какому случаю принарядилась? — спрашиваю ее. “Да так, — отвечает, — нашло что-то вдруг, взяла да и надела…” Странно все это мне показалось, нехорошее предчувствие закралось в сердце…»
Естественно, встал вопрос о причинах смерти Ирины Федоровны.
— Она же прекрасно себя чувствовала, — сообщила Серафима Васильевна. — Потом вдруг… больница, операция, причем где-то на окраине, там даже отсутствовала реанимация. Отвозил больную доктор Малов.
Сразу же после похорон дочери певца все та же компания отправилась на квартиру описывать вещи. К ним присоединилась еще одна особа, упомянутая в письме Федора Федоровича Шаляпина, — Савченко, главный хранитель музея Глинки. Она, прекрасно разбираясь в музейных экспонатах — подлинных и типологических, вскрывала шкафы и сундуки, ящики стола и коробки, раскладывая все на музейные и немузейные вещи. Ненужное выносилось на лестницу и отдавалось толпившимся там любопытным. Пашков разыскивал в книгах завещание. Пили кофе из сервиза Федора Ивановича Шаляпина, которым его дочь никогда не пользовалась, оберегая его, обсуждали какие-то вещи: нательный крест Ирины Федоровны из черной яшмы с бриллиантами, обручальные кольца Шаляпина и Иолы Игнатьевны; составляли перечень того, что предназначалось отправить в Мосгорбюдбанк.
С.В.Фадеева представила копию этого списка, в котором было обозначено: «…110 предметов на сумму 1.989-00 руб».
Перечень «бриллиантов», оставленных дочери Федором Ивановичем, внушает недоумение своей, мягко говоря, скромностью. Еще большее недоумение вызывает намерение использовать все перечисленное или даже часть его для организации музея артиста в Москве, проявленное и Министерством культуры, и «головным музеем» М.И.Глинки, чьим филиалом должен был стать новый комплекс. А между тем работа над созданием музея продвигалась, и экспозиция готовилась. И вот тут-то выяснилось, что подлинные бриллианты (по своему значению) уплывают от будущих посетителей, а замена предлагается совсем не адекватная, прямо скажем, фальшивая.
Арцибашев приводит письма от детей Федора Ивановича, проживавших с ним за границей. И Татьяна Федоровна и Федор Федорович, у которого в Москве украли документальный фильм об отце, пишут прямо-таки взволнованные послания.
«Откуда появились “дворцовые” шторы, когда в бытность хозяев на окнах висели самые простые? К чему огромные зеркала, если Шаляпины их не любили? Зачем “золотить” потолки, когда они были самыми обыкновенными? Где черный рояль “Бехштейн”, на котором играл Рахманинов?»
История с роялем, как и с другими мемориальными вещами, осталась загадкой. В газете «Известия» директор Музея Глинки сообщает, что подаренный певцу рояль нашли в Ленинграде, но ведь именно в квартире Ирины Федоровны до конца ее жизни стоял кабинетный инструмент красного дерева с надписью «Гениальному певцу и художнику, дорогому Федору Ивановичу Шаляпину от С.-Петербургских друзей и почитателей. 26 мая 1913 г.»
И заявление о том, что в мемориальную квартиру привезли найденный в Ленинграде, ставит вопрос о пропаже подлинного из квартиры дочери.
Помимо рояля исчезла шаляпинская библиотека, подобранная Горьким и хранившая автографы Бунина, Куприна, Андреева. Канула в неизвестность шуба, в которой певца изобразил Борис Кустодиев на знаменитом портрете.