Поддельные фрески, разоблаченные экспертами, остались элементом оформления старинной церкви, ведь даже будучи исполненными в XX веке, они представляли канонические образы, и уничтожать их было кощунственно.
Талантливый, но завистливый Лотар Мальскат завершил свою карьеру фальсификатора бесславно и глупо, но история называет имена других фоссеров XX столетия, которые процветали и преуспевали в своем рискованном «творчестве».
Ловкий и богатый венгр Эльмир де Хори прекрасно подделывал стиль Анри Матисса и буквально наводнил «его» панно, эскизами, полотнами и даже скульптурами Европу. По самым скромным подсчетам де Хори исполнил в стиле французского маэстро более двухсот работ, проданных во Франции, Испании, Германии и Бельгии. Полицейские многих европейских стран получили задание задержать ловкого бизнесмена, но он уехал в далекое путешествие и затем на долгие годы исчез из поля зрения антикваров, музейных работников и органов правосудия.
Похожими качествами отличался не менее известный изготовитель фальшивок — Давид Штейн, исполнивший около 2000 подделок и отсидевший четыре года в тюрьме после разоблачения оскорбленного за свое творчество Марка Шагала.
В фонде современного искусства Картье среди множества полотен Штейна есть одно, особенно привлекательное, содержащее только одни фальшивые подписи художников, чьи произведения талантливый мистификатор подделывал. На куске холста сложные и простые «автографы» Матисса, Модильяни, Гогена, Бонара, Вюйяра и многих других. Карьера Штейна завершилась неожиданно удачно, и он принялся после заключения изготавливать копии самых сложных живописных произведений по заказу крупнейших мемориальных музеев.
На протяжении долгих лет в Париже работал фальсификатор, который, боясь разоблачения, научился писать картины и подписи на них двумя руками. Он блестяще копировал стиль Миро, Брака, Утрилло правой рукой, а некоторых других мастеров — левой. Его тайной надеждой было то, что при аресте графологическая экспертиза не покажет идентичность изготовленных им фальшивок с образцами подписей, которые он сделает разными руками.
Впрочем, бывали случаи, когда крупные мастера XX века копировали ради денег чужие произведения, а потом заказчики, стараясь нажиться, выдавали их за подлинники, пополняя рынок фальшивок все новыми и новыми.
На французской выставке подделок большинством посетителей был признан самым изощренным и удачливым королем подделок Жан де Стерати (1884–1957). Этот человек в течение почти полувека держал в сильнейшем напряжении мир филателистов Европы. Он не просто копировал крохотные произведения графического искусства, но предпочитал делать вариации марок-миниатюр. Он печатал марки, никогда не имевшие хождения, и уверял, что некая страна забраковала всю партию, так и не пустив ее в оборот. Эти внесерийные марки становились, таким образом, редчайшей ценностью, и он обменивал их на подлинные марки или продавал страстным коллекционерам за очень большие деньги. Де Стерати без помех проработал много лет, пользуясь славой крупнейшего коллекционера и знатока. Когда в начале 50-х годов его фальшивые марки заполнили весь мир, его сумели разоблачить.
В 1954 году Британское общество филателистов, подсчитав колоссальные убытки, нанесенные деятельностью де Стерати, предложило графику компромисс: общество выкупает его фальшивую коллекцию по номиналу, если он прекратит рисовать и печатать фальшивки. Де Стерати, которому в то время уже исполнилось 70 лет, согласился. Он прожил еще несколько лет, давая консультации по аттрибуции старинных марок.
В 1989 году английская «Санди таймс» рассказала своим читателям о масштабной операции Скотланд-Ярда, арестовавшего участников международной аферы, задевшей интересы многих европейских коллекционеров марок. В Лондоне и других городах страны полицейские из отрядов по борьбе с мошенничеством конфисковали тонны редких почтовых марок, большинство их которых были ловкой подделкой. В Скотланд-Ярде дело посчитали самым крупным обманом, потому что коллекционерам продавали фальшивки как подлинные и вздували цену, допуская намеренно орфографические ошибки, случайные линии, пятна цвета и даже деформируя перфорацию.
На самом деле все это повторялось на больших партиях марок, что нельзя расценивать как полиграфический дефект. Ведь марки ценились у филателистов из-за случайных дефектов, а не из-за произведенных специально и массово. По мнению официальных представителей британских почтовых служб, дельцы нажили на этой афере несколько миллионов фунтов стерлингов.