И все же, после того как им был назван состав золотого сплава, из которого формовались античные драгоценности, комиссия заколебалась. В Париже не нашлось ювелира, знающего старинный секрет.
Старый ювелир попросил, чтобы ему принесли любую золотую пластину, и достав свой инструмент, в присутствии затаивших дыхание ученых, на память воспроизвел одну из сценок, украшавших скандальную тиару. Когда сравнили сделанное с изображением на луврском экспонате, оказалось, что сцена воспроизведена совершенно точно, хотя прошло много лет со времени изготовления.
Обескураженные французы не только поняли, что перед ними блестящий ремесленник, но также осознали, что из его рук могло выйти немалое количество похожих или подобных произведений, и превратили допрос Рахумовского в интервью. И тут выяснилось, что братья Гохманы сбыли коллекционерам золотые статуэтки богини Ники и Эрота, оседлавших тяжелых кентавров; о том, что венский барон Ротшильд тешит себя вотивным золотым скелетиком некоего бога античности, отлитого в Одессе и прочеканенного ювелиром, а в Америку перепродано с десяток украшений, статуэток и предметов оружия, изготовленных в ювелирной лавке, где один и тот же человек был ювелиром, скульптором, чеканщиком, шлифовальщиком и композиционером. Ведь именно он из представленных братьями листов древних изображений избирал фигуры, составлял композиции, дополнял орнаменты, розетки, надписи, послания и посвящения, при этом не зная греческого, латыни, истории, мифологии и судьбы всего вышедшего из его рук.
Французы — люди с большим чувством юмора и легким характером. Знаменитая тиара перекочевала в залы современного декоративно-прикладного искусства, а при комплектовании выставок подделок музейщики Лувра с удовольствием включают ее в число знаменитых экспонатов. А Ротшильды, Морганы, Меллони, Гугенхеймы, Онасисы — все любители и собиратели античных древностей каждый раз, когда их эксперты и агенты представляют новые экспонаты, закупленные в частных собраниях Европы, особенно тщательно сравнивают их с фотографиями изделий одессита Рахумовского, опубликованными во время скандального интервью, разоблачавшего тиару скифского царя Сайтоферна.
На особом месте среди исторических фальшивок «Дневники Гитлера» и «Вторая книга Гитлера», которые привлекают внимание как к судьбе величайшего преступника XX века, так и к событиям Второй мировой войны.
Рассказать об этих произведениях достаточно сложно, слишком многие факты остались за пределами публикаций, даже самых подробных, но общая картина появления этих «документов» ясна.
В 1983 году начался публичный суд над тремя махинаторами, продавшими журналу «Штерн» «Дневники Гитлера», написанные его характерным, легко узнаваемым почерком, с оборотами и примерами, совпадающими с известным произведением «Майн Кампф». Своему дочернему предприятию — газете средства на приобретение редчайшего и сенсационного материала дало акционерное общество «Грувер плюс Яр», предварительно ознакомившись с фрагментами произведения, а возможно, и проведя некую внутреннюю экспертизу. Дневники начали печатать, подняв тиражи газеты и привлекая новых подписчиков.
Однако махинация раскрылась, общественность потребовала экспертизы публикуемых материалов. Суд привлек пристальное внимание историков, военных, журналистов и общественных деятелей Федеративной республики Германия. Гамбургский суд рассматривал вину фальсификаторов, выманивших за сфабрикованный документ почти 10 миллионов марок.
Никто не вникал в детали закулисной истории — кто стоял за фальшивкой, откуда у изготовителей основные сведения для дневника, где они взяли образцы почерка фюрера, старую бумагу и прочие технические средства, обеспечившие успех на первом этапе. Суд разбирал в основном финансовые вопросы — куда девались миллионы, затраченные издательством «Грувер плюс Яр». На продолжительных заседаниях бывший репортер журнала «Штерн» Герд Хайдеман, принесший знаменитую фальшивку, рассказывал о своем знакомстве с торговцем антикварными произведениями и реликвиями Второй мировой войны Конрадом Куяу и его подругой Эдит Либланг. Он пытался сделать большой репортаж об исторических ценностях, принадлежавших войскам — участникам военных действий.
Вместо репортажа легко понявшие друг друга журналист и торговец решили «соорудить» сенсацию. Один сочинял тексты, другой, обладавший навыками в каллиграфии, исполнял задуманное. Очень поверхностные, почти лозунговые тексты перемежались «размышлениями» о пользе военных действий для Великой Германии и ее народа, о расовой нетерпимости в стране, о факторе силы как двигателя истории и, конечно, об исключительности немецкого народа.