Но неожиданно пришла беда. На четвертом году счастливого брака Андрей Федорович скоропостижно скончался. Внезапность смерти была такова, что супруг Ксении не успел ни покаяться в своих грехах перед священником, ни причаститься Святых Тайн. Будучи благочестивым человеком и, как и Андрей Федорович при жизни, глубоко веруя в Бога, она тяготилась сознанием, что любимый супруг не по своей воле не получил причастия и что теперь бессмертная душа его обречена вечно мучиться.
Ночами напролет до похорон Ксения молила Господа спасти душу любимого Андрея Федоровича, просила о наставлении в том, как ей устраивать дальнейшую свою жизнь. И было ей откровение: представившись Ксении в видении, преподобная Мария Египетская возвестила молодой вдовице, что та свыше благословлена на суровое подвижничество и скитания Христа ради. Сподобившись благой вести и духовного прозрения, Ксения, пожертвовав Господу собственный разум, взяла на себя тяжкий крест юродства.
Духовно преобразившись, она поменялась и внешне: Ксения Григорьевна постарела лицом и убелилась сединой. В день похорон она переоделась в мужнину одежду и в таком виде провожала гроб его до кладбища. Будучи отныне похожей на Андрея Федоровича, она стала и отзываться лишь на имя покойного супруга. Когда, обращаясь к ней, окружающие называли ее Ксенией, она отвечала: «Ксения Григорьевна умерла, а тут перед вами Андрей Федорович», — и просила смиренно в дальнейшем так ее и называть.
После похорон супруга Ксения, как и подобает поступать тому, кто вступил на путь служения ближним через юродство во Христе, раздала бедным все вещи свои и раздарила нажитое в браке имущество, деньги отнесла в церковь, а дом подарила подруге, вдове унтер-офицера Прасковье Ивановне Антоновой, завещав ей пускать бездомных нищих на ночлег даром. Поблагодарив ее, Прасковья Ивановна поинтересовалась:
— Чем же ты сама жить станешь? На что будешь кормиться?
— Господь Бог питает птиц небесных, заботится обо всем живом, а я не хуже птицы, — отвечала молодая вдова. — Пусть воля Его будет.
Родственники Ксении по мужу, обеспокоенные ее психическим здоровьем и недовольные ее благотворительным поступком, обратились в полицию. Ксению вызвали на беседу, в результате которой был сделан вывод: молодая вдова здорова совершенно и потому имеет полное право поступать со своим имуществом так, как ей самой заблагорассудится.
Спустя недолгое время о доме, в котором каждый сирый мог найти бесплатное пристанище, прознал весь нищий люд Санкт-Петербурга, сама же улица, на углу которой он располагался, получила странное прозвание: Андрей Петрович — видимо, фамилия Петров преобразовалась в отчество. Сегодня эта улица носит название Лахтинской, а на том месте, где находился дом Ксении и Андрея Федоровича, красуется сквер.
Что до Ксении, то она до последнего дня своей жизни отзывалась только на имя Андрей Федорович[12]. В простом белом платке на голове, с сумой за плечами и палкой в руке она ходила по Петербургской стороне, в основном в районе прихода церкви святого Апостола Матфея, в мужском платье. От непогоды оно быстро приходило в негодность, истрепывалось и ветшало. Отрывающиеся лоскуты милого ее сердцу мундира Ксения бережно хранила, пряча на груди. Когда же одежда износилась окончательно, блаженная стала носить красную кофту и зеленую холщовую юбку — цвета формы почившего мужа. Согласно свидетельствам полиции, которая в течение некоторого времени наблюдала за ней по причине необычного поведения женщины и неизвестности пребывания ее в ночное время, Ксения часто оставалась в поле за пределами города, где, какой бы ни была погода, молилась всю ночь, встав на колен. Лишь в лютейшие морозы — впрочем, весьма редко — она ночевала в домах у знакомых.
Ксению дарили любовью, к ней относились сочувственно, ее старались подкормить и стремились подать ей милостыню. Но блаженная не брала никогда больше «царя на коне», как она называла медную старинную копейку с изображением верхового Георгия Победоносца, побеждающего Змея. И хотя подавали ей часто, для собственных нужд она оставляла сущие гроши, ровно столько, чтобы чтобы купить самое необходимое, а остальное отдавала нищим и нуждающимся. Среди народа сохранилась память о том, как ее «копеечная» помощь помогала нескольким сотням бедных семейств сводить концы с концами.
12
Объяснение того, почему она переименовала себя в Андрея Федоровича, дает акафист святой блаженной Ксении Петербургской. В нем, в частности, говорится: «Именем мужским назвавшись, немощи женской отрешившаяся». То есть вступая на подвижнический путь юродства во Христе и намереваясь вести тяжелую, без снисхождения к немощам слабого пола жизнь, Ксения отринула от себя все слабости женской природы.