Роммель сразу осознал опасность ситуации, однако он находился слишком далеко, чтобы повлиять на ход битвы. 4 июня он находился в отпуске дома в Херрлингене. Только 6 июня в 6.00 он узнал о высадке из телефонного звонка своего начальника штаба генерала Ганса Шпейделя. Другие германские генералы тоже отсутствовали в Нормандии, а оставшиеся командиры никак не могли решиться на что-то определенное. Особенно отличился этим штаб Роммеля. Сильные бомбардировки и обстрелы с моря пробили бреши в обороне берега. Минные поля тоже не смогли задержать союзников, и они закрепились на побережье. Если бы Роммель был на месте, он предпринял бы какие-то действия, и все обернулось бы иначе. «Если бы ко мне прислушались, мы контратаковали бы в первый же вечер силами 3 танковых дивизий и отбили бы десант», — писал он позднее.
Когда в 22.00 Роммель вернулся, он немедленно попытался восстановить положение, но ему мешала всеобщая убежденность, что высадка в Нормандии — только отвлекающий маневр. «Ожидание настоящей высадки» еще несколько дней сковывало действия немцев. Они не упростили цепь командования, а в результате войскам на фронте приходилось разбираться в ворохе самых противоречивых приказов из различных штабов. Несомненно, что немцы были застигнуты врасплох, однако кое-какие меры по исправлению ситуации они могли предпринять, но не предприняли. И через 3 дня они так и не сумели организовать танковый контрудар, поэтому войска союзников продвинулись вперед. Они обрели уверенность, отбив разрозненные слабые наскоки немцев. В конце концов, возможность опрокинуть союзников в море была полностью утеряна. Распропагандированный Гилером Атлантический Вал рухнул за несколько часов. Некогда грозные Люфтваффе были просто сметены с неба, а германский флот — с моря. Армия оказалась не готова. Конец битвы был еще очень далек, но ее исход уже определился. Шпейдель писал: «С 9 июня инициатива полностью перешла к союзникам».
9. От Нормандии до Берлина
Прочно закрепившись в Нормандии, союзники начали искать способ вырваться с плацдарма. Основой стратегии Монтгомери в битве за Нормандию стала попытка отвлечь силы противника на британскую 2 Армию, находившуюся на восточном фланге. Это облегчило бы союзникам наступление на западе и вообще гарантировало бы прорыв на этом участке, использовав для этой цели американскую 1 Армию. Он не считал захват территории в районе Кана жизненно-важным. «Действительно необходимы были тяжелые бои, чтобы заставить противника израсходовать свои резервы. Поэтому американские войска встретят бы только слабое сопротивление, когда начнут наступление на важнейшем западном направлении», — писал он позднее в своих мемуарах. Хотя Монтгомери понимал, что произойдет, если план увенчается успехом, и был в этом успехе уверен, постепенно нарастало недовольство медленным продвижением и высокими потерями английских и канадских войск. Однако его план все-таки сработал. Фон Рунштедт срочно запросил подкрепления и получил их. Однако у него были связаны руки в отношении места и способа применения резервов. Гитлер пытался лично вникать во все детали и заявил, что солдаты обязаны «сражаться и умирать там, где они стоят». Отход на другие позиции был запрещен, даже если этого требовала тактическая ситуация.