Несмотря на то, что Тяжелая Секция теперь стала отдельной частью, со своими собственными бригадами и батальонами, военное министерство упрямо продолжало унижать новый род войск. Эллис был произведен в бригадные генералы только в мае 1917, хотя к этому времени он командовал двумя полными танковыми бригадами и формировал штаб третьей, так как готовился получить из Англии свежие батальоны. Под командой Эллиса находились 10 батальонов, когда он получил звание генерал-майора. Долгое время его командиры бригад имели звания полковника, и уступали любому пехотному бригадиру, с которым им приходилось работать. «Кроме пятна на Корпусе и его офицерах, это намеренное пренебрежение приводило к серьезным неудобствам. В первые дни существования Танковому Корпусу требовалась власть, чтобы преодолевать неизбежные трудности». Автор этой цитаты, капитан Д.Г. Браун, в своей книге «Танки в бою» приводит характерное описание отношения военного министерства к расширению нового корпуса:
К несчастью, отношение чиновников к расширению корпуса было отмечено духом неудовольствия и зависти. Это характерно для любых действий педантов из правительства, когда им приходится принимать новинку против своей воли. Казалось, что в Уайтхолле царила, негласная уверенность, что любое обещающее предприятие следует держать в узде, не позволяя ему взрослеть и развиваться.
Отставка СуинтонаТем временем дома, в Англии, имели место драматические перемены. Тем временем, военное министерство решило, что Эллиса нужно оставить командовать во Франции, зато Суинтона нужно дома заменить бригадным генералом Гор-Эшли. Суинтон должен был вернуться к своим старым обязанностям в секретариате военного кабинета. Суинтон, естественно, был взбешен таким решением. Он написал в своей автобиографии:
Я думал, что лучше всего пойти прямо к начальнику Имперского Генерального Штаба, которому я рассказал обо всем, что слышал. Спросил, правда ли это, а если да, то каковы причины. Генерал Робертсон ответил, что Франция хочет значительно увеличить Тяжелую Секцию, а меня не считают человеком, способным на это… Когда я шел по коридорам военного министерства, то чувствовал, что у меня отняли моего ребенка.
Суинтон был слишком джентльменом, чтобы даже в автобиографии выразить свои истинные чувства по поводу такого скандального отстранения. Поэтому предоставим слово другому танкисту, капитану Д.Г. Брауну, чтобы он рассказал о настроениях внутри корпуса.
Кто-то сказал (или по крайней мере так об этом рассказывают сплетни): «Смотрите, еще один из этих проклятых саперов! Что это такое?! Всю войну ведут Королевские Инженеры и артиллеристы вроде этого. Мы должны от него избавиться!» И от него избавились… Явился пехотный бригадир, который отличился в первые месяцы войны, однако понятия не имел о танках. Он прибыл в Тетфорд, чтобы принять командование и крепко нас порадовал своей первой речью. Он открыто заявил, что прислан подтянуть дисциплину в нашем корпусе, что танки его не интересуют вообще, и он не желает их видеть.
«С этого момента я ушел в тень до осени 1934. Через 20 лет после того, как я начал формировать танковые войска, я снова вернулся к ним. меня назначили одним из трех полковников-комендантов Королевского танкового Корпуса», — пишет Суинтон в своей автобиографии «Над моим плечом». «Оле-Лукойе» вернулся к своей блудной овечке. «Особенно меня тронул теплый приме со стороны тех, кого я знал с первых дней нового рода войск». Суинтон умер в 1951. он успел еще несколько лет вести курс военной истории в Оксфордском университете. «И его успокоило сознание того, что он наконец был признан отцом танковых войск».
Британские операцииЭллис и Тяжелая Секция получили не слишком много времени, чтобы отреагировать на изменения, происшедшие дома, в том числе перевод из Тетфорда в лагерь Бовингтон в Дорсете. Этот лагерь стал «танковым домом» в ноябре 1916 и остается таковым по сей день. Во Франции продолжались бои на Сомме. Танки играли ту роль: какую им позволяли: ведь их по-прежнему использовали мелкими группами. Во многих случаях они выигрывали бои. Вот один пример. 1 октября 1916 западнее Флера 2 танка помогли 141 бригаде: когда та застряла вблизи от немецких окопов. Танки в одиночку подошли к окопам, ведя огонь из пушек. Противник был так напуган: что начал массами сдаваться в плен. 141 бригада сумела захватить намеченную цель и продвинулась к Окур Л’Аббай. Попытки передвигаться по жидкой грязи, в которую превратился фронт в начале зимы, стали настоящей пыткой. Зимние дожди были такими сильными, что офицеры были вынуждены идти впереди танков с жердями, промеряя глубину болота. Многие офицеры танкового корпуса теперь ходили с кривыми жердями вместо щегольских стеков.