Классическая страна привидений — Англия, где многие средневековые замки буквально «стоят на крови». Тела жертв, когда‑то предательски убитых здесь, давно истлели. Их души все еще назойливо тычутся в полутьму жутковатых коридоров, своими бледными, водянистыми абрисами пугая любопытных потомков. «Однажды вечером — к этому вечеру ничто меня не подводило и не подготовляло — я ощутила такое же холодное дыхание, каким повеяло на меня в ночь моего приезда… Еще мгновение — и без свечи мне стало видно, что на лестнице кто-то стоит… Призрак был на этот раз совершенно живой — омерзительное и опасное существо» (пер. Н. Дарузес).
Подобными описаниями — мы цитировали «Поворот винта» Генри Джеймса — пестрит английская проза. Логично предположить, что не только какая‑нибудь война Алой и Белой розы способна населить наши жилища призраками, взывающими к отмщению, но и любые кровопролитные войны усеивают подвалы и коридоры разоренных домов зародышами будущих феноменов. В самом деле, Хюсман и Шривер, исследуя упомянутый нами архив, обратили внимание на то, что после Второй мировой войны привидения прямо‑таки дивизиями повалили в немецкие города, напоминая о печальном скончании тел, в которых когда‑то обитали эти неупокоенные души.
Люди издавна верят в привидения. Истоки этих верований прослеживаются еще в дохристианскую эпоху. Так, римляне полагали, что души умерших людей продолжают жить за гробовой чертой. Если что‑то тревожит покойников — если они были преступно убиты, если не получили должного погребения или же злодействовали при жизни, — то в любое время они могут покинуть свою могилу и вернуться в мир живущих, насылая на людей безумие. Эти вредоносные тени, зависшие между жизнью и смертью, именовались лемурами или ларвами. В дни, посвященные им — 9, 11 и 13 мая, — закрывались все храмы, не совершались браки. По преданию, первым призраком, навестившим Рим, стала тень самого Рема — одного из легендарных основателей города, убитого собственным братом. Загробных страдальцев, повадившихся терзать душевный покой живущих, отличали от добрых духов, которые звались ларами.
Страх пред посмертно бродящими тенями одолевал римлян. Дабы уберечься от этой незримой напасти, они с огромным вниманием относились к покойным родичам и согражданам. Такие ритуальные формулы, как «Покойся с миром!» или «Да будет земля тебе пухом!», дошли до нас с римских времен. В ту пору эти магические возгласы удерживали тени мертвецов в их гробницах. Если же что‑то нарушало покой почившего навеки, если люди, потерявшие близкого им человека, забывали принести очистительную жертву на третий день по его кончине, если вдова покойного выходила замуж еще до истечения траура, если потомки переставали почитать своих предков, тогда нарушался привычный ход вещей. Тогда разгневанные тени возвращались из загробного мира и жестоко мстили за понесенные ими оскорбления. Они насылали на людей всяческие несчастья: безумие, бесплодие, приступы эпилепсии, апоплексические удары и даже моровые язвы, каравшие за небрежение культом целые области страны.
Справиться с лемуром, непрошено явившимся в дом, было нелегко, но, конечно же, античные мудрецы сумели открыть формулу, способную победить это зло. Вот как звучит данный рецепт в пересказе советского историка Е. Штаерман: «Чтобы выгнать лемура из дома, глава семьи должен был, встав ночью и трижды омыв руки, взять в рот черные бобы и, не оборачиваясь, бросать их через плечо, девять раз повторяя, что этими бобами он искупает себя и своих близких; затем, ударяя в медный таз, девять раз призвать призрак удалиться из дома».
В античные времена привидениями чаще всего становились люди, умершие «злой смертью», то есть жертвы убийств, несчастных случаев или тяжелых болезней, а также казненные преступники. Последних обычно вешали; затем их тела три дня валялись в пыли Эсквилина (на этом холме издревле располагалось кладбище), пока их не сбрасывали в Тибр. Самоубийц тоже не хоронили в гробницах. Поэтому в Древнем Риме несостоятельные должники, в пух и прах разоренные злым ростовщиком, добровольно уходили из жизни, чтобы потом, отрешившись от бренной оболочки и обретя зловещую свободу, отомстить своему врагу.
Мотив «загробной мести» дошел до наших дней. Герой знаменитой пьесы Н. Эрдмана, готовясь лечь в гроб, восклицает: «Жизнь моя, сколько лет издевалась ты надо мной. Сколько лет ты меня оскорбляла, жизнь. Но сегодня мой час настал. Жизнь, я требую сатисфакции». Наши современники сплошь и рядом совершают суицид, чтобы своей смертью обидеть или укорить кого‑то, с кем они не доспорили и не доссорились при жизни.