- Пойдем, Иосиф, посмотрим, насколько правдив мой сон. Убедимся, что горячие ветры пустыни не принесли на наш одинокий порог ничего, кроме белого песка и пожухлой травы.
Мы стояли перед массивной дверью, украшенной слепком, сделанным с портрета Лии. Слепок был выполнен задолго до появления жены Закхея во дворце.
- Открой дверь, Иосиф! - приказал Закхей. - Довольно мучить себя неопределенностью этого сна.
Я решительно взялся за тяжелую шарообразную ручку. Дверь сначала моим усилиям, но вот заскрипели петли, и она начала открываться. Я навалился на нее всем своим немощным телом, чувствуя, как врезаются в мое плечо острые края вырезанного из бронзы цветочного орнамента.
И вот дверь отворилась.
Мы застыли в ожидании на пороге, пока наши глаза не привыкли к яркому свету.
- Смотри! - воскликнул Закхей. - Смотри, Иосиф!
Заслонив рукой глаза от яркого солнца, я недоверчиво посмотрел туда, куда указывала рука Закхея. Наше хранилище располагалось к северу от главной городской дороги. Много лет назад Закхей нанял десятки городских бедняков, заплатил им хорошее жалованье, и они построили дорогу шириной в сорок локтей, ведущую от главной дороги к нашему хранилищу. Теперь по этой дороге по направлению к нашему дворцу нескончаемым потоком шли толпы людей. Казалось, весь город вышел на улицы и идет к нам.
- Куда они идут, хозяин?
Закхей усмехнулся.
- Дорога кончается здесь, Иосиф.
- Что им здесь надо? Все свои богатства мы уже раздали. Нам нечего им больше дать.
Закхей лишь пожал плечами и направился к мраморной балюстраде, расположенной рядом с широкой лестницей, что вела во двор нашего дворца.
- Неужели, мой друг, годы не научили тебя не тревожиться о неизбежном? Что бы ни искали эти люди, вскоре мы об этом узнаем.
Подобно огромной пестрой змее, людская масса неторопливо продвигалась вперед. И вот они уже приблизились настолько, что мы могли их даже слышать. Мне почему-то показалось, что больше всего они походили на стаю саранчи, готовую напасть на хлопковые поля.
- Ты боишься, Иосиф?
- А ты разве нет, мой господин? Лучше, пока еще не поздно, давай зайдем внутрь и покрепче запрем дверь. Так мы будем в безопасности.
Я решительно повернулся, в надежде, что он последует за мной. Вместо этого Закхей схватил меня за край туники и настойчиво потащил обратно.
- Иосиф, неужели я не научил тебя, что секрет защиты от любой опасности в том, чтобы как можно быстрее встретить ее лицом к лицу.
В растерянности покачав головой, я ответил:
- Я никогда не нуждался в таких знаниях. За все годы, что я верой и правдой служил тебе, всякий раз, когда события вынуждали нас рисковать, решение я предоставлял тебе.
- И всякий раз я понимал, что волнения твои напрасны. Я никогда не ввязывался в опасные авантюры, а делал все с расчетом. Но и рисковать тоже необходимо, иначе все лучшие наши качества, подобно мускулам, ослабнут без постоянных тренировок.
Вспоминая прожитые годы, я понимаю, как был не прав, постоянно контролируя каждый шаг тех, кто работал на меня. Я подавлял их волю и способности, и в итоге некоторые из них потеряли всякую самостоятельность и инициативу. Хотя я все равно добился успеха, ведь мне удалось убедить вас в том, что наш мир полон возможностей, и Бог дает пищу каждой птице. Но я ошибся, не предупредив тебя, да и всех остальных, что Бог не бросает пищу ей в гнездо. - Я что-то не совсем тебя понимаю.
- Иосиф, кто бы мог подумать, что я в преклонном возрасте наконец пойму, каким был глупцом и сколько драгоценного времени потерял, без конца жалея себя и сокрушаясь над своим уродливым телом. Я должен был благодарить судьбу за все то, что имею. А я ослеп от жалости к себе и никогда даже не пытался сосчитать благословения, которыми наградил меня Господь.
- Теперь я убежден, - продолжал он, - что жизнь на Земле всего лишь игра, в которой нет проигравших, даже если человек охвачен горем из-за неудач. Я искренне верю, что каждый участник игры способен вкусить радость победы, но в равной степени убежден, что, подобно всем играм, нам не на что будет надеяться на этом волшебном празднике жизни, если каждый из нас не поймет несколько простых правил жизни.
- Правил? - недоверчиво переспросил я. - Правил жизни? Я, конечно, знаю о наших десяти заповедях и слышал о двенадцати томах римских законов, а также о Своде законов царя Вавилонии Хаммурапи. Но никогда раньше мне не доводилось слышать о правилах жизни, ты даже не упоминал он них. Кто написал их и что они?…
Тут мы обнаружили, что толпа уже вливается в ворота дворца и растекается по двору. Я с удивлением смотрел вниз. Здесь были крестьяне, плотники, рыбаки, овчары, уличные торговцы, люди всех возрастов: матери, кормящие грудью младенцев, в темных домотканых платьях, немощные старики и калеки, сидящие на могучих спинах крепких молодых парней, одетых лишь в набедренные повязки, полуодетые чумазые ребятишки с громкими криками снующие в толпе, слепцы, которых вели под руки или везли в тележках. Даже в такой многоликой толпе выделялись крикливо накрашенные и ярко одетые блудницы. Шли, крепко держась за руки, молодые супружеские пары, тоже голодные и жалкие. Все выглядело так, будто все несчастные и обездоленные Иерихона собрались вместе и пришли к нашему порогу.