Я схватила одежду, удержав одеяло на теле.
– Что такое?
Он пожал плечами и поднял с земли сломанный трехколесный велосипед. Он сел на него и играл звонком, который еще держался на руле. Ист сказал после паузы:
– Тебе придется выбрать, Аманда, – сказал Ист.
Я нахмурилась и вспомнила слова демона.
– Между тобой и Дастином?
– Нет, – исправил Ист. – Между моей жизнью и моей смертью.
– Есть разница?
Ист кивнул.
– Конечно, – он слабо улыбнулся и посмотрел мне в глаза, сидя на велосипеде. – Маратака назначил бой на завтра. Он любит планы и не хочет, чтобы ваше прибытие шокировало его людей, так что это будет завтра. И то, что вы только что сразились, ему на пользу, да?
Я смотрела на землю.
– Завтра? – выдохнула я слабым голоском.
Ист вздохнул.
– Ага. Иронично, да? Завтра – день рождения твоего отца, – он встал с велосипеда. – Маратаку веселят странные вещи.
Я пыталась не думать о бое, часть меня знала, что Дастин вот–вот придет, ведь он все слышал.
– Маратака говорил что–нибудь о метках? – спросила я.
– Почему ты спрашиваешь?
– Демон сказал…
Ист покачал головой.
– Не знаю… немного там, немного тут. Я знаю лишь, что они или что–то с ними его беспокоит. Надеюсь, я узнаю до завтра, – он сказал это так, словно знал, что я убью его.
– Что происходит?
Дастин подошел ко мне и хмуро посмотрел на Иста. Он был один, видимо, не сообщил брату о происходящем.
Дастин увидел, что я без одежды и в одеяле, шагнул к Исту. Тот вскинул руки и попятился.
– Я думал, ты будешь добрым великаном, – пошутил Ист, хоть он был подавлен из–за завтрашнего боя. – Нет? Слишком?
Дастин указал на него.
– Убирайся от нее. Ты не имеешь права говорить с ней, смотреть на нее и думать о ней.
Ист кивнул и опустил руки, отойдя от Дастина на значительное расстояние.
– Понятно. Я бы тоже ее защищал, если бы знал так долго.
Дастин скривился.
– Пытаешься играть в хорошего?
Ист нахмурился, а потом улыбнулся. Он склонил голову на бок.
– Нет, ты справляешься за нас обоих.
– Хватит, – крикнула я.
Они не слушали.
Ист продолжал:
– Почему не рассказать ей, чего ты так боишься, Дастин? Почему я тебя пугаю? Почему ты мне не доверяешь? Это не связано с Величием или Маратакой.
Я нахмурилась.
– Что происходит?
Дастин взглянул на меня.
– Я не могу его читать, – признался он. – И никогда не мог.
– Почему ты не сказал мне?
– Не хотел никого беспокоить.
– Или чтобы смочь соврать в будущем, – сказал Ист, – сказав, что я думал о чем–то злом. Ты легко мог использовать это против меня.
Дастин покачал головой.
– О? – Ист коснулся груди. – Прости. Это в голову тебе не приходило? Прошу прощения.
Я прижала ладонь ко лбу, информации было слишком много.
– Почему он не может читать тебя? – спросила я у Иста.
– Потому что у меня телекинез, ментальная сила, и я могу легко блокировать его, как раньше могла ты, – Ист улыбнулся. – Как я и сказал, я могу сорвать с тебя одеяло, если захочу. Я забыл упомянуть, что это будет по взмаху пальца.
Дастин заслонил меня собой. Он пронзал Иста пылающим взглядом.
– Не знаю, что она видит в тебе, но я не собираюсь терпеть такое твое обращение с ней.
Ист изобразил болтовню рукой.
– Бла–бла–бла. Это я от тебя и слышу, – он закатил глаза. – Это уже даже скучно. Как ты себя слушаешь?
– Не лезь к ней, – предупредил Дастин.
Ист вскинул брови.
– Простите? Не лезть? Я пытаюсь помочь ей. А ты разбиваешь ее сердце. Я же пытаюсь быть другом и исцелить его.
– Она три раза говорила с тобой, да?
Ист прервал его.
– И я не пытался залезть в ее трусики. В отличие от кого? О, ответ передо мной.
– ХВАТИТ! – заорала я на них.
– Нет, – Ист не дал мне закончить. – Дастин не рассказал, иначе ты бы не впивалась в него, как в плюшевого мишку.
– О чем ты?! – закричал Дастин.
– Ты! – вопил Ист. – Возомнил себя хорошим, – он скривился и стал расхаживать. Он качал головой. – Чушь. Почему я – злой, а ты нет?
Дастин побелел.
Что?
– Дастин?
Ист указал на него.
– Скажи ей.
Дастин молчал. Ист рассмеялся.
– Смелее, Дастин, – его смех сменился оскалом. – Скажи! Скажи ей, что ты не такой святой, как все думают! Я – злой, но я никого не убивал в жизни!
Дастин не дал Исту вести разговор.
– Твой отец убил ее родителей!
Руки Иста дрожали. Его глаза пылали гневом и печалью.