Конечно!
Милота
Где письмо?
О руженосец
Письма он не дал. Велел сказать, — звучит почти смешно, — Он вам велел про песенку напомнить: «Приходит вновь зима, и вянут розы!»
Милота
Что это значит? Розы?.. Розенберги! Скажи ему, что розам вечно цвесть, Снег стает, и зима не возвратится.
Оруженосец уходит.
Фюлленштейн (входит)
Король где?
Милота Наверху.
Фюлленштейн
Черт подери, Довольно жарко здесь!
Рыцарь (поспешно входит)
Где тут король? Наш авангард теснят. Нужна подмога!
Милота
Доселе медлит!
Фюлленштейн
Глянь-ка, он идет!
Оттокар вместе с причетником выходит из дома, за ни
Елизавета.
Оттокар (причетнику) Ваш дом щадить мы будем, сколь возможно. Прощайте, и молитесь обо мне. Ну, Гербот?
Фюлленштейн Врукопашную схватились. Оттокар
Давайте шлем!
Фюлленштейн
У одного солдата Из зальцбургских, взбесившись, конь понес, И все за ним туда же.
Оттокар (надел шлем и обнажает меч) Ну, так с богом!
Причетник Господь благослови вас, государь!
Елизавета Стократно! И победу ниспошли!
Оттокар Хочу надеяться!
Слышны фанфары.
Сейчас там будем!
Где кони?
Фюлленштеин
У ограды.
Оттокар (на ходу)
Ну, вперед!
Елизавета Храни вас небо!
Елизавета и причетник
Дай господь вам счастья! Все уходят.
Открытая местность на берегу Мархи. Светлый день. Входит император Рудольф с сыновьями, сопровождаемый австрийскими и другими рыцарями. Перед ним несут знамена.
Рудольф
Восходит солнце из-за облаков; Прекрасный будет день! Мой сын, впервые Ты на австрийскую ступаешь землю. Взгляни, как хороша твоя страна! Зовется это поле мархским полем, И лучшего для битвы не сыскать, Но это также поле для посева, И пусть оно всегда таким и будет! За Мархой, где еще лежит туман, Осталась Вена, там Дунай струится, Разрезанный десятком островов; Там ты и будешь жить, даст бог победу. Но за нее сперва сразиться надо Тебе, как и другим. Ты будешь знамя Нести передо мной в огне сраженья.
(Дает ему знамя. Младшему сыну.) Ты слишком молод, чтобы меч держать, На попечении отца останься.
Имперского орла вы, маркграф Гохберг, Несите: так, как ловит только дичь Живой орел, вы бейте только тех,
Кто принял бой, щадя тех, кто сдается.
(Вручает ему орла.) Ты, Конрад Хаслау, хоть и стар, неси Австрийский флаг; пронес его со славой Ты сквозь десятки яростных боев; Пускай он ныне вьется на ветру. Вы, Лихтенштейн, останетесь при нем, Ему и флагу будете защитой. Флаг защищен! Нуждайся я в охране Для головы своей, не знал бы лучшей, Чем Лихтенштейн. Ну, господа, вперед! Берите знамя. Рей перед полками, Ан'-трийский белый благородный стяг; Как он по красному проходит полю, Так пронести его бы я хотел Над грудами окровавленных тел!
Вперед! Христос — девизом нашим будет! Как он за нас жизнь отдал на кресте, Должны мы жизнь отдать за справедливость, Хотя б несправедливость посулит Спасти нам жизнь и наделить богатством! Вы будьте впереди, достопочтенный, И громко пойте: «Дева пресвятая»!
Слуга (входит) К вам, государь, явилась королева Богемии.
Рудольф
Она откуда к нам?
Входят королева и Цавиш, за ними ведут Берту. Следом свита, которая остается в стороне.
Королева
Я прибыла искать у вас защиты!
Рудольф
Искать защиты у врага супруга?
Королева
Но мой супруг и есть мой злейший враг; Всего страшнее он для самых близких, И только бегством я спаслась от смерти.
Рудольф
Вы на меня не в меру положились! Случалось мне знать благородных женщин Предпочитавших смерть от рук супруга Убежищу в шатрах его убийцы. Но ждать вы мсжеге в моих шатрах, Пока вас помирит исход сраженья.
(Одному из сопровождающих.) Дорогу королеве укажите!
Королева Благодарю вас. Цавиш, вы со мной. (Уходит.)
Рудольф Вы, сударь, не под королевским флагом?
Цавиш Король нанес мне тяжкую обиду.
Рудольф
И время вы нашли об этом вспомнить, Когда, быть может, ждет его погибель? Что вы не мой вассал, молитесь богу! Я просветил бы вас по этой части. Ступайте же за вашей королевой, Что короля вам нынче заменила!
Цавиш уходит.
Еще одно. Слух до меня дошел,
Что между посвященных накануне
В сан рыцарский, средь коих в большинстве
Австрийцы, держат многие обиду
На короля Богемского; я слышал,
Что все они составили союз,
С тем, чтоб его убшь тому, кто встретит.
Как государь, союз ваш распускаю И запрещаю подымать вам руку На Оттокара в случае любом, За исключением самозащиты. (Зайфриду фон Мереабергу, который стоит с ним рядом.) Вы, сударь, поняли? Так с богом в битву!
Один (вбегая) Богемцы близко!
Рудольф А австрийцы здесь! Их кучка, нам их нечего бояться! Эй, господа, переходите к нам! С кучкой людей появляется Гербот фон Фюлленштейн.
Фюлленштейн Где император? Он один мне нужен!
Рудольф
Он здесь!
Ф юлленштеин А скоро скажут: здесь он был!
Рудольф Посмотрим! Господа, не подходите! Я не хочу забыть, как держат меч! Смелее, друг!
Фюлленштеин
За мной! Сражайтесь насмерть! Сражаются. Все уходят.
Другая часть поля сражения. Слева на авансцене подножие холма, рядом, у самой кулисы, дерево. Опираясь на оруженосца, входит Оттокар, за ним еще двое солдат и Милота.
Оттокар
Ну, где же, Милота, моравы ваши? Что не выходят в бой, черт вас возьми?
Я, Милота, боюсь, что вы подлец, А так как я вам беззаветно верил, Вы, право, в двадцать раз еще подлее.
Они убили лошадь подо мною, И, падая с нее, зашиб я ногу, Ты мне сыщи коня, я подожду.
Один солдат уходит.
А вы пойдите, Милота, моравов… Нет, оставайтесь здесь. Сходи-ка ты И объяви солдатам арьергарда, Что на врага идти пришло их время, Не то я сам с мечом на них пойду!
Второй уходит.
В глаза мне, Милота, взгляните! Боже! Вы волком смотрите! Надеюсь, на врага? А если на меня, пусть перед смертью Такой же Милота заглянет в ваши Закатывающиеся глаза.
Взберитесь-ка на холм и поглядите, Что Фюлленштейн и как идет сраженье.
Милота уходит.
Ты пособи мне к дереву дойти. Я мог бы продержаться там, покамест Найдут коня, а ты гляди вокруг И, если враг покажется, мне крикни. (Стоит под деревом, держась правой рукой за свисающую высохшую ветку.) Богемцы вялы, точно из-под палки За ненавистного должны сражаться, А между тем австрийцы и штирийцы, Что так же вяло прежде мне служили, Как будто стали ангелами смерти И выросли в борьбе со мной в героев. Пришла расплата, вот они и платят!
Неладно правил я в твоих владеньях, О господи: подобно урагану,
Я проносился по земным просторам; А ты один крушить имеешь право, Поскольку ты один и исцеляешь. Пусть не желал я зла, но, жалкий червь, Как я осмелился уподобляться Властителю миров, стезями зла На путь добра намереваясь выйти!
Ты человека сотворил на радость, Хак самоцель и как венец творенья, Ты в нем явил особенное чудо, С высоким лбом и гордой головой, И облачил в прекрасные одежды, И наделил чудесными дарами, Он слышит, видит, чувствует, смеется, Он ест и пьет, и тут уже творятся Иные чудеса, живые соки, Переливаясь в нервы и сосуды, Для духа строят дом. Какой дворец Сравниться может с телом человека? А я швырял их на ветер без счета, Из-за пустых затей, из самодурства, Швырял, как мусор за окно швыряют. А их ведь матери рожали в муках, Пеклись о них и вскармливали грудью, И с гордостью отцы растили их, Своих детей от бед оберегая. Порезать палец стоило дитяти, Как все сбегались, кровь унять спеша, Повязку клали, ждали исцеленья… Хоть это был всего лишь только палец! А я губил их пачками, бывало, И острой сталью пробивал дорогу В их теплые тела. — Коль ты, всевышний, Творить над Оттокаром суд желаешь, Губи меня, не трогай мой народ!